Пьянущие одноклассники устроили из класса настоящий вертеп. Они уже играли в жмурки и догонялки. Поймав «жертву», долго не хотели отпускать.
— Хитёр Змей, проживающий в райском саду, — размышлял Сергей, глядя на учинённый дебош, с перевёрнутыми стульями, столами и исписанной мелом доской, — одно яблоко отдал на закуску, а из остальных нагнал брагу.
— Интересно девки пляшут, — прервал его мысли его друг, которого тоже звали Сергей, — и куда мы с тобой смотрели.
Девчонки, рассмотрев сразу двух Сергеев вместе, принялись кричать, что сейчас они будут загадывать желания, после чего стали по очереди обхватывать их за шеи и виснуть. Их желания были долгими, спасли Сергеев только сильные шеи.
— Однако, темперамент, — сказал один Сергей другому, и по–моему, я сегодня опять уйду в туманную даль.
— Можно подумать, у нас есть выбор, когда такие страсти, — завершил мысль другой Сергей.
Им на выручку пришёл их третий друг, Игорь. Игорь был чрезвычайно близорук ещё в школе, и потому нелюдим. Даже сейчас, став абсолютно пьяным вместе со всеми остальными, он сидел в одиночестве и только улыбался. Но, видимо, и его вдохновил всеобщий прилив счастья, вернувшегося из детства, которое не портили даже взрослые оттенки.
— Эдем, райский сад, а наши девки лучше, — проговорил Игорь.
Сергей удивился одинаковости мыслей. Но ещё больше он удивился своему очередному прозрению.
— Истина — то рождается на стыках, — осторожно, чтобы не испугать мысль, подумал он, — Змей разрушил образ райского сада, разбил его на отдельные стёкла и дал людям игру в мозаику. Складываете из неё то, что сможете. Но у людей, живущих среди разбитых стёкол, часто нет никакого желания что–либо складывать. Разбитые стёкла, разбитые сердца, разбитые судьбы. Только стыки дают силу созидания. Только на стыках приходит понимание единства мира и уверенность, что всё ещё можно сложить в единый образ.
Глава тридцать вторая
Маугли
Возвращаться из «туманной дали» было страшно неохота. Тепло женского тела, долгое ночное вышептывание женских проблем, которым, казалось, не будет конца, а затем мирное и усталое сопение только усугубили понимание его одиночества.
Сергей лежал и думал о том, что армия — это насилие, но почему женщины любят военных. За силу, любой спортсмен может оказаться сильнее. За деньги, их всё равно мало. За примитивный юмор и солдатские байки? Пожалуй.
Он вспомнил вчерашний вечер, и недодуманная мысль о стыках вновь вернулась к нему.
— Странно, — думал он, — женщину считают непрочитанной книгой, а мужчину? Женщину интересно читать, а мужчину? Ещё как интересно. Все мы персонажи фильмов и книг. Все мы читаем друг друга, вот только понимать то, что читаем, начинаем тогда, когда пишем и читаем свою книгу о себе. Это страшно. Поэтому мы предпочитаем посплетничать о других, забывая о главной опасности, о единой книге судеб, и о её вечном сознании. Тот, кто пишет эту книгу, исходит из потребностей и законов нашей жизнедеятельности и оперирует конкретными понятиями: вода, воздух, огонь, камень…. Любое осуждение другого подразумевает возвеличивание себя, а значит и обозначает своё приоритетное право на милость Господа. С какой стати? Бог дал ресурс и дал меру. Осуждение — это нарушение меры с целью отнятия ресурса.