— Не в этом дело, — прохрипела я, двигая бедрами. Его член растягивал меня, пока он входил в мою киску. — Я не хочу, чтобы они видели меня, Маска, и меня не волнует, насколько они возбуждены, — я поднесла его руку к моей груди и застонала, когда он начал скручивать сосок.
— Скажи мне, — прошипел он. — Что ты хочешь, чтобы они видели? — его бедра соприкасались с моими синяками, и это было удивительное чувство. — Скажи мне, Лидия. Посмотри на них и скажи, что делает тебя мокрой.
Он изменил угол проникновения, и его член внутри меня еще больше напрягся, нажимая на ту самую точку.
— Я хочу, чтобы они увидели это… — простонала я. — Хочу, чтобы они видели тебя внутри меня. Покажи им, насколько я принадлежу тебе…
Обхватив ладонью меня за горло, он прижался ртом к моему уху, двигаясь все жестче и жестче.
— Я покажу им, Лидия. Я покажу им, кто владеет этой тугой киской.
Он потирал мой клитор, а затем вошел в меня двумя пальцами, прижимаясь ими к своему члену. Я захныкала, моя киска горела, словно в огне.
— Прими меня, Лидия, черт возьми, прими меня.
Маска продолжал двигаться, а затем добавил третий палец, и это было больно, это было действительно чертовски больно.
— Черт, Маска, дерьмо...
— Скажи, чтобы я остановился, — прошептал он. — Скажи, чтобы я остановился.
— Нет, — выдохнула я. — Растяни меня, Маска, ради Бога, растяни меня, черт возьми! Я хочу этого!
Он был потерян во мне, тяжело дыша и толкаясь со всей силы. Я выгнула спину, моля о большем и сжимая зубы, когда мощная волна оргазма накрыла меня, проникая в каждое нервное окончание. Мы были словно животные, звери, и я вцепилась в его руки, пока он терзал мои внутренности, наслаждаясь моим освобождением. Он кончил внутри меня, содрогаясь всем телом и крепко сжимая мою талию. Его горячее дыхание, словно огнем, опаляло мою кожу.
— Черт возьми, Лидия, черт возьми… — простонал он. — Иисус Христос, это было хорошо.
— Оу, — засмеялась я, вздрагивая, когда он вышел из меня. Я поцеловала Джеймса, посасывая его язык, словно не могла им насытиться. — Что ты делаешь со мной? — захихикала я, все еще под воздействием эндорфинов. — Это безумие.
Но он не засмеялся в ответ, похоже, он даже не слышал меня. Все его внимание было приковано к окну, точнее к женщине, которая стояла там и смотрела прямо на него.