Теперь была моя очередь встать и пройтись по комнате. Я посмотрела в окно: в саду мелькнуло алое с золотом. Макмердок? Вышла на охоту за юным наследником? Надо бы присмотреть за ней, но, помнится, Брихсдорн предупреждал, что она очень опасна. Не стоит отпускать туда Пьера в одиночестве. Ладно, немного времени у меня есть…
— Теперь я понимаю, — медленно произнесла графиня Лаваль. Я посмотрела на нее и не узнала усталую, измученную женщину, которая встречала нас в гостиной. Казалось, что прочтение этого письма вернуло ее лицу живость и краски. Теперь понятно было, что ей не более тридцати пяти, и что она очень хороша собой. Я вновь опустилась в кресло напротив и сказала:
— Я понимаю, что вам хотелось бы оставить это письмо у себя, но опасаюсь, что его могут прочесть… те, кому не следовало бы. Ваш сын, к примеру. Пока ему не стоит знать, что произошло.
— Да, вы правы, — кивнула она.
— Давайте так: эту копию я помещу в тот же банковский сейф, где лежат драгоценности и прочее. Когда сочтете нужным, вы сможете его забрать. Годится?
— Да. Да, несомненно… — она снова кивнула, и спросила уже совсем деловым тоном, — Так вы хотели бы посмотреть бумаги моего мужа?
— Если это возможно.
— Дело в том, что я впустила в его кабинет эту женщину, баронессу Макмердок. Мне казалось, что все уже неважно.
— Теперь вы так не думаете?
— О нет! Теперь я знаю, кто виноват в том, что произошло! — глаза ее сузились.
— И вы не собираетесь быть ему благодарной за излечение дочери? — ну да, я ее провоцировала. Если суждено произойти взрыву, то лучше сейчас, в закрытой от прослушки комнате и с двумя магами поблизости. Но нет, вдова оказалась куда сильнее, чем я предполагала.
— Этот… Яначек, — она выплюнула имя, будто грязное ругательство, — вылечил Марию не потому, что посочувствовал ей или нам, и не оттого, что это был его профессиональный долг. Он сделал это только для того, чтобы втянуть мою семью в свои грязные интриги. И он должен за это заплатить.
— Хорошо. Тогда сделаем так: представьте баронессе меня как, ну, скажем, вашу школьную подругу, приехавшую вас поддержать в трудную минуту. Пусть меня зовут, ну, скажем, София Фельтрини.
— Вы думаете, она знает ваше настоящее имя?
— Уверена в этом. Возможно, она не знает меня в лицо, но, на всякий случай, наложу иллюзию. Тем более, если мы учились вместе в школе, мне нужно выглядеть вашей ровесницей. Вы сможете разместить нас на одну-две ночи?
— Конечно, — кивнула графиня.
— Отлично. За ужином посмотрим, как она себя поведет. Да, раз мы школьные подруги, мне придется называть вас по имени и на ты. Вы не против?