Мусса посмотрелся в зеркало. Что не так-то вдруг стало с ним? Почему женщины, на которых он западает, бегут от него, как от огня, после одной-единственной ночи? Он что, не выдерживает какой-то дурацкий конкурс, о котором даже не знает? Почему же другие продолжают вешаться на него повсюду? И их палкой не выгнать из его постели? Неужто именно тех женщин, которые его цепляли, он сам был не в силах удовлетворить? Мусса опустил глаза на свой еще не совсем успокоившийся член.
– Мы с тобой сегодня ночью славно потрудились, вроде, – сказал он ему. – Но неужели недостаточно?
Воспоминания о том, как они «трудились» над гибким, гладким, как мрамор, телом Элоди, тут же опять заставили его «дружка» воспрять духом и сжали его яйца болезненно-сладкой судорогой.
– Вот ведь хрень! – прошипел Мусса и шагнул под душ.
Или дело совсем не в сексе? Да, женщины часто любят говорить, что секс для них – не самое главное в отношениях. Нужна еще духовная близость или даже любовь. Но Мусса был уверен, что все это полная лабуда. Так говорят женщины, не имеющие любовников, которые каждую ночь заставляли бы их глаза закатываться от наслаждения. Трахали бы их так, чтобы все дурацкие мысли вылетали из головы вместе с криками в оргазме. И тогда бы эти самые женщины все время бы ходили и мечтали о члене своего мужчины, а не о каких-то там романтических соплях.
Когда он добрался до кухни, то все же нашел записку, прижатую магнитом к холодильнику.
«Ты был просто потрясающим. Мне было жаль тебя будить, ты ведь так устал. Так что спасибо за все и прощай! Элоди.»
– И ни хрена я не устал! – рявкнул Мусса раздраженно. – Нужно было разбудить! Я бы показал тебе, как устал!
Мусса еще раз взглянул на записку и перевернул в тщетной надежде обнаружить номер телефона.
– Ну да, сладкая, у тебя бы руки отвалились нацарапать мне свой номерок! Если я был таким потрясающим, то почему бы нам не повторить? – спросил он записку, будто она могла и правда ответить.
Мусса сварил себе кофе и, усевшись за стол, вернулся мыслями во вчерашние события.
Он увиделся с Миленой этим вечером после долгого перерыва. Она уже перестала кормить грудью и вернула себе прежнюю прекрасную форму, заставляющую заныть его зубы и тягуче болеть его пах при взгляде на нее. До этого несколько месяцев они общались только по телефону, и не сказать, что с каждым разом слышать ее хрипловатый чувственный голос Муссе становилось легче. Мозгами-то он давно смирился, что она принадлежит другому, но его тело все еще продолжало желать эту женщину. До его неугомонного члена, видимо, не дошло уведомление, что Милена – это запретная зона. Мусса не вел жизнь монаха, но, к сожалению, пока никто не сумел затмить той единственной безумной ночи, что у них была. Милена свела его с ума своей безбашенностью и неумолимой требовательностью. Ненасытностью, соперничающей с его собственной. Никто – ни до, ни после – не смог быть такой. Ей не было дела до того, какое впечатление она на него произведет. Она просто наслаждалась именно этим конкретным моментом времени и возводила таким образом его собственное наслаждение в какую-то высшую степень. И повторений не было. До сегодняшней ночи.