Ветеринар оглядел соседские окна — кажется, никто больше на улицу не высунулся. Тогда он открыл дверь и молча, рукой, поманил парня к себе.
Уговаривать беглеца не потребовалось — он со всех ног бросился к двери. Со всех-то со всех, но получалось у него не слишком быстро: Петр Наливайченко заметил, что беглец слегка прихрамывает.
Ветеринар запер дверь, еще раз выглянул на улицу. По ней пробежали еще двое городовых — тех самых, что только что свистели. Петр поманил гостя рукой, они вместе прошли в горницу.
— Ну, и кто ты такой? И что ты такого сотворил, что за тобой вся киевская полиция гонялась? — спросил Наливайченко.
— Ваня я, Ваня Полушкин, — отвечал юный нарушитель. — Я сюда из Елисаветграда приехал, чтобы революцию делать.
— Зачем-зачем? — изумился хозяин.
— Революцию делать, — повторил гость. — Вы, дяденька, от этого дела, я полагаю, человек далекий. Я вас в неприятности втягивать и не собираюсь. Если позволите, я у вас полчасика посижу, да и пойду.
— Пойдешь, конечно пойдешь, — заверил его Наливайченко. — Куда захочешь, туда и пойдешь, держать не буду. А все-таки мне интересно, что за революцию ты собрался делать? И, главное, почему за тобой полиция гналась? Жилет этот буржуйский у кого стырил, что ли? С этого революцию начал?
— Нет, не с этого, — отвечал Ваня. — Жилет этот мой собственный, от дяди-портного достался. Если я чего и позаимствовал, то только клей сапожный, да и то немного.
И он достал из кармана штанов баночку с клеем.
— Зачем же тебе клей? — продолжал недоумевать Наливайченко. — Твои штиблеты не клеить, а целиком выбрасывать нужно.
— Я не штиблеты, я прокламации клеить, — ответил Ваня.
— Какие еще прокламации?
— Революционные, какие еще. Я их еще дома, в Елисаветграде написал. Вот, смотрите, у меня одна осталась.
И гость достал из кармана тетрадный листок, с одной стороны весь исписанный аккуратным ученическим почерком. Наливайченко взял листок, стал читать. «Берегитесь, палачи! — начиналась прокламация. — Казнь кровавого сатрапа Столыпина — только начало! Вы думали, что задушили революцию, что ваша власть навсегда. Нет! Народ бурлит, он готов продолжить борьбу! Объединяйтесь, создавайте революционные организации! Казните палачей! Все на борьбу!»
— Я эти листки на Подоле расклеивал, потом два возле вокзала повесил, — поведал гость. — А как на Троицкой улице, тут неподалеку, стал клеить, за мной и погнались…
— И какие же именно организации ты призываешь создавать, Ваня? — спросил ветеринар.
— Вообще я больше эсерам сочувствую, — признался гость. — Но я нарочно не стал указывать, куда вступать. На мой взгляд, это не так важно. Главное, чтобы ряды борцов снова множились, как в 1905 году.