Нож полетел в сторону, зазвенев на каменном полу. Забыв про яйцо в руке, Лаура в ярости сжала кулаки. Послышался треск – скорлупа лопнула, в разные стороны полилась жидкость, забрызгав и Лауру, и растерянного графа. В наступившей паузе вязкое желтое пятно растекалось по бордовой ткани сюрко. Поняв, что натворила, девушка всхлипнула и опрометью выбежала из кухни. Катарина чуть не упала с лестницы, пытаясь ее остановить.
После ухода Лауры не потерявшая хладнокровия Хедвиг грациозно подошла к графу, кротко вздохнув и покачав головой:
– Ну как можно так себя вести. – Взятой на столе салфеткой она притронулась к пятну на камзоле. – Разрешите, я помогу вам, кузен! Какая неуравновешенность!
Граф Эдмунд отвел ее руку:
– Кузина, – хозяин Хоэнверфена сдерживал гнев, – ваши слова способны вывести из себя любого, и я удивлен, что она не пустила в ход нож. Впредь я попрошу не делать замечания моей невесте. – Тут он придвинулся совсем близко к Хедвиг, забыв про присутствие Катарины. – Ты что, хочешь расстроить мою свадьбу? А если девчонка и в самом деле уедет из замка? После сегодняшней сцены я могу в это поверить! Не смей больше цепляться к ней! – Он кинул взгляд на остывающий пирог и усмехнулся. – Тем более что пирог и в самом деле хорош…
Покинув кухню, Катарина направилась в сторону своих комнат, чтобы успокоить подругу, но по пути изменила решение. Лаура – она знала, – порыдав час-два, снова придет в хорошее расположение духа, и слугам придется распаковывать сундуки, которые они соберут за это время. Катарина решила отыскать жену Тобиаса. Анхен скрывает что-то, связанное с убийством. Что она может знать? Вряд ли костюмерша замешана в преступлении, но то, что ей известно, надо выяснить.
Катарина помнила, что актерам для репетиций отвели восточное крыло замка, там должна находиться и костюмерная. Поблуждав коридорами, девушка попала, куда хотела – в одном из залов шла постановка акробатических трюков. В центре спиной к ней стоял Тобиас, по обыкновению громко раздавая указания сильно поредевшей труппе – голос эхом разносился в пустом зале:
– Эй, шевелитесь! Резче, вы должны бросать мячи резче, медленно и дети сумеют, а вы здесь не в детские игры играете, а деньги зарабатываете! Кому на вас интересно смотреть, если вы спите на ходу? А ты, – он крикнул кому-то, задрав голову, – шагай быстрее, будешь медлить – свалишься, а труп у нас уже есть, еще один ни к чему. Тьфу, не к вечеру сказать…
Понизив голос, он добавил:
– Одной нету, другая в тюрьме… А спектакль без них не поставишь. Да и вообще… Эй, эй! – опять заорал он куда-то вверх. – Шест держи прямо, не качай!