Через калитку в сетке рабице на участок соседей выбежал Глеб. Стас заметил, что в руке Капитонова поблескивает под фонарем полированная бейсбольная бита.
Мужчины взлетели на крыльцо избушки, Гущин постарался встретить их достойно. Загнав страх вглубь себя, он приказал губам не трястись, немного спрятал за спину вибрирующие руки.
— У вас кровь, — сразу же сказал Дмитрий, чем сильно напугал майора. — Вы ранены?
Гущин дотронулся до лба, почувствовал под похолодевшими пальцами стеклянную крошку и теплую влагу…
Мартовский кошмар, ощущение, что он снова на продуваемой ледяным ветром полутемной парковке — вернулось. От запаха крови у Стаса закружилась голова, но он нашел в себе достаточно мужества, чтобы растянуть онемевшие губы в ухмылке:
— Пустяки. Осколками стекла слегка задело.
Глеб выругался. Затянул Гущина в прихожую и, включив там свет, оглядел майора.
— Царапина, — выдохнул с облегчением. — Перекисью обработать и ничего не останется.
На крыльцо взлетел Михаил с охотничьей винтовкой наперевес.
— Чего тут?! — спросил двух отцов — родного и приемного.
Львов, не отвечая, надел на ноги гостевые домашние шлепанцы и пошагал в комнату, где пол между кроватью и окном был засыпал битым стеклом. Крикнул уже оттуда:
— С реки стреляли! Мишка, вруби свет над лодочным сараем, мы осмотримся! Только не оттуда включай, а из дома!
Сын бросился исполнять приказание. Остающийся в комнате Дмитрий, упрятавшись за шторами глядел на берег. Глеб и сыщик оставались в прихожей и напряженно смотрели на хозяина дома.
Секунд через тридцать над сараем вспыхнула не лампа, а практически прожектор, осветивший не только берег, но и насквозь просветивший кустики под окном. Львов их оглядел, высунувшись в разбитое окно, и буркнул:
— Никого. Выходим.
Дмитрий начал обходить кровать, направляясь к двери, но его остановил, обретший твердость следователь:
— Подождите, — сказал Стас. Протянув руку, он нащупал за косяком выключатель и зажег свет.
Вспыхнувшая люстра осветила пробитый дробью потолок. Гущин подошел к окну, по дырочкам на оставшемся в раме куске стекла примерился… Провел незримую нить от пробоин в окне до потолка… приложил ладонь к макушке.
Стреляли выше головы. Дробь прошла над маковкой в десяти сантиметрах.
Сыщик пригляделся к широкому разбросу дроби, отметил, что дырочки немного отличаются диаметром.
— Стреляли из обреза, — сказал мужчинам, молчаливо наблюдавшим за действиями следователя. — У кого-то в деревне есть обрез? Дробь, кстати, самопальная, разного размера. Кто у вас здесь дробь отливает?
Игнатовцы переглянулись.