- А как ты хочешь? – он придавил ее к постели и вкрадчивым тихим голосом продолжал. – Скажи, как ты хочешь, Вика? Что не так? Ты знаешь, я сделаю все для тебя, потому что хочу, чтобы ты была счастлива со мной. Научи меня. Подскажи. Я люблю тебя, и всегда любил, но вот счастливой я тебя так и не сделал, как не старался... - он внезапно отпустил ее и вздохнул. Тяжело толкнув свое тело, Александр лег рядом с ней. - Ты все время обезоруживаешь меня, делаешь слабым, бессильным. Ты как "черная дыра" в космосе, втягиваешь человека, а зачем, и сама не знаешь.
Молчание повисло между ними, и в наступившей тишине Александр слышал, как бешено, стучит его сердце.
- Вика? Ты устала от меня, я знаю. От любви моей, от ревности. От жизни этой бестолковой. Но тебе она нравилось когда-то. Не хочешь больше ночных клубов, тусовок, всей этой швали и кукол этих резиновых, значит, не будет их. Как захочешь, Вика. Только скажи мне одну вещь. Только одну и больше я у тебя ничего не спрошу, – он повернулся к ней, чтобы видеть ее глаза и облокотился на согнутую руку.
- Спрашивай, – разрешила она, предвидя его вопрос. Этот вопрос всегда волновал его больше всех. Он был не оригинален, впрочем, как всегда.
- Ты влюбилась? – еле слышно выдохнул он, пристально глядя ей в глаза.
- Нет. Ни в кого я не влюбилась, Саша. И, наверное, не влюблюсь никогда. Не дает мне Бог такой милости, видно не достойна я этого. Я удовлетворила твое любопытство?
- Да, – довольно кивнул он головой. – Более чем. Спасибо! Вот еще... – словно боясь высказать эту мысль вслух, он затягивал паузу. – Вика, может быть нам стоит...
- Не стоит, Саша, - прервала его на полуслове Виктория. – Извини, но разбитую чашку, как не пытайся склеивать – не склеишь. Она все равно будет разбитой. И потом... - проговорила она, проворно вскакивая с постели и потянувшись за брошенным на пол халатиком, - тебе пора уходить. Правда, Гольдберг, пора и честь знать. Ты уже загащиваешь.
- Что? Ты меня выгоняешь? – он хищно проследил за рукой затянувшей пояс на шелковом халате и сильным рывком притянул Викторию к себе. – Брезгуешь мной. Противен я тебе.
- Прекрати Гольдберг, немедленно, – прошептала она, отбиваясь от его рук. – У меня синяки по всему телу от тебя, хочешь в тюрягу засветить? Я тебе могу это запросто устроить, потом будешь на коленях умолять, ноги будешь мне целовать ... – Вика сопротивлялась его напору уже из последних сил.
- Ну, это дело хорошее, - обрадовался Александр. - Ты же помнишь, я даже люблю это дело. И тебе нравится, правда? У тебя между пальчиками самые сокровенные эрогенные зоны.