Эйзенхауэр первым из президентов Америки настойчиво требовал думать не только о военных проблемах борьбы с потенциальным противником, но и об идеологических. «Почему мы не можем сегодня понять, что происходит в мире? — спрашивал он слушателей на пресс-конференции летом 1953 года. — Кто из вас серьезно изучал Маркса и проследил развитие марксистской теории от ее возникновения до нынешнего дня, ну?» И его слушатели смущенно опускали глаза. Через несколько месяцев Айк, как по-свойски называли президента американцы, дал ответ на этот вопрос, отлитый в законченную теорию: «Тот, кто не видит, что великая борьба нашего времени носит идеологический характер… не понимает ничего». Через двенадцать лет после смерти Эйзенхауэра вышли в свет его дневники. «Рассекреченный Эйзенхауэр» — определили это издание рецензенты. «Мы должны находиться в полной готовности причинить врагу куда больший ущерб, чем он может надеяться нанести нам. В этом состоит сдерживание, — писал Эйзенхауэр Джону Фостеру Даллесу — своему государственному секретарю. — Но если состязание за сохранение такого положения затянется, материальные издержки заставят нас либо пойти на войну, либо ввести у нас диктаторское правление. В этих условиях мы должны будем вынести решение и во исполнение долга перед грядущими поколениями начать войну в самый удобный для нас момент».
Один из близких к Эйзенхауэру людей писал по поводу дневников покойного президента: «Стоит ему только улыбнуться вам, — признавал язвительный фельдмаршал Монтгомери, — как вы сразу доверяете ему. Но эта улыбка, ставшая столь же известной, как у Моны Лизы, была столь же загадочной. За лицом постаревшего Гекльберри Финна скрывался острый и расчетливый ум. Дуайт Дэвид Эйзенхауэр, свидетельствуют его «Дневники», мог бы преподать Макиавелли немало уроков ведения государственных дел». Добродушная улыбка «постаревшего Гекльберри Финна» маскировала жесткую руку президента-генерала, ставшего отцом политики «с позиции силы», которую взяли на вооружение все президенты, сменявшие его в кабинете Белого дома.
Бесславно ушедший с политической сцены Линдон Джонсон, ввергший страну в хаос войны во Вьетнаме, с гибелью тысяч и тысяч американских солдат, с невиданными расходами, тяжело обрушившимися на плечи народа и усилившими перекос экономики в сторону военного бизнеса, приобрел к концу своего правления славу самого непопулярного президента. На волне недовольства прежней администрацией, широко используя политическую демагогию и заведомо невыполнимые обещания, шел к Белому дому Ричард Милхаус Никсон. Он — юрист большого бизнеса — умел проникновенно беседовать со своими слушателями, пуская в ход самые необычные доводы, играть якобы на родстве душ и материальном равенстве с простым народом. На одно из предвыборных выступлений он привез с собой леди Никсон, одетую в старое потертое пальто.