Впереди, припав к гриве, несся на белом коне грозный светловолосый воин без шлема. Меч в правой руке его угрожающе блестел. Благородный Кельгиор не успел ничего предпринять – слишком уж все произошло быстро, лишь вскочил в седло, развернулся, выхватывая из ножен меч…
Удар! Скрежет… Искры… И холодный блеск глаз! Холод смерти…
Снова удар…
А чужие воины уже захлестнули урочище, как вода весеннего половодья захлестывает луга и долины, растеклись, обхватывая попавших в ловушку врагов, убивая…
– Лита-а-а!!!
К старому клену, яростно размахивая мечом, несся окровавленный Нетубад.
– Лита, любимая!
«Ах, вот кто это… просто жрица…» – успел подумать благороднейший Кельгиор. Еще успел. Уже через мгновение отрубленная голова его, подпрыгивая, словно кочан капусты, покатилась по склону оврага.
– Беторикс, друже! – обнимая невесту, радостно хохотал атаман. – Ты вовремя появился, очень вовремя, Лита, скажи! Если бы не ты… Но кто эти воины рядом с тобой? Откуда?
Наклонившись, Виталий вытер окровавленный меч об траву и пожаловался:
– Не хотел ведь никого убивать, благороднейший Кельгиор сам напросился… не, так уж вышло. А все эти воины… ты что же, не узнал знаменитого Камунорига? Вон он, на вороном жеребце.
– Камунориг? – не обращая внимания на обильно сочившуюся из раны на левой щеке кровь, взволнованно вскричал Нетубад. – Так вон оно в чем дело. Мятежники!!!
– Да, они самые, – молодой человек повел плечом. – Тебя это смущает?
– Ничуть! – выпятил грудь благородный разбойник. – Я готов прямо сейчас же предложить им свой меч… Как и любой честный человек в нашей несчастной Галлии!
Глава 15. Август – сентябрь 50 г. до Р. Х. Рим
ROMA metrebus
Помощник присяжного судьи Марк Максенций Марон (однофамилец какого-то известного человека, Марк не помнил, кого именно, да и не было никогда времени вспоминать) еще с утра проснулся в дурном настроении. Вот чувствовал – целый день сегодня придется бегать, как лошадь в мыле, да если б еще только этот день!
Поднявшись с ложа, молодой человек, а было помощнику судьи двадцать семь лет от роду, поцеловал беременную жену:
– Спи, спи, дорогая!
Оделся – сам, без помощи домашнего раба, в их старинной плебейской семье, несмотря на известный достаток, издавна повелось не привыкать к роскоши – натянул тунику, потянулся к тоге… потом подумал, и все же взял плащ – как-то привык доверять своим предчувствиям, ну, не в тоге же бегать! Тем более, конец лета выдался жарким… впрочем, как и всегда.
Надев кальцеи – ладно, без тоги, но выйти в город в сандалиях считалось вовсе уж неприличным, Марк спустился вниз, перекусил наскоро пожаренным в оливковом масле хлебом и, кивком поблагодарив раба, заглянул в перистиль, помолился в ларарии домашним богам, не забыл и Юпитера, Юнону, Минерву – всем преподнес кусочек смоченного в вине пшеничного хлеба – мелочь, но богам приятно, тем более, если каждый житель Рима – ну, пусть, почти каждый – да по кусочку, это… Это ого-го сколько получится! Так и разжиреть можно…