- Ты прав, о повелитель. Но дело в том, что пока ты не захочешь меня, до тех пор у меня не будет в руках этой удивительной флейты, игра на которой доставляет райское блаженство. Вели мне показать тебе кое-что…
- Повелеваю… Что же это?
- Ну, во-первых, мой живот... а на нём пупок, какого, ручаюсь, ты никогда не видел.
- Я? Не видел женских пупков??
- Таких - нет, о повелитель! До сих пор страсть не позволяла тебе хорошенько рассмотреть его. Он столь глубок, что вмещает целую унцию розового масла, – и Шехерезада, встав во весь рост, подняла край своей тонкой рубашки и сделала несколько покачиваний бёдрами.
Живот её с тёмным пупком блеснул в свете светильников умащенной кожей. Полулёжа на подушках, падишах с интересом смотрел на него.
- Целую унцию? Не может быть… Пусть евнух принесёт масло. Икраим!
- Погоди, о повелитель! Пупок подождёт… Прикажи мне обнажить мой луноликиий зад, и клянусь Аллахом, ты захочешь его! И я сыграю тебе на флейте блаженства! – воскликнула Шехерезада, и Падишах – она заметила это, – поддался её страстному призыву.
- Повелеваю! – произнёс он требовательно.
Шехерезада послала ему свой самый страстный взор, и исполняя танец затухающего огня, опустилась на ложе. Приняв позу ослицы, она развязала поясок своих тонких абрикосовых шаровар, которые соскользнули к коленям.
Над ложем взошла полная луна, столь выпуклая и округлая, что даже Великому Падишаху, познавшему тысячи и тысячи женщин, было на что посмотреть. Темнеющий овал между бёдрами притягивал его взор, и Шехерезада это заметила.
- Всё ли ты видишь, о повелитель? Не приказать ли ещё светильников?
- Эй, кто там! Больше свету! – и две служанки бесшумно метнулись и принесли ещё четыре светильника.
Пробудившаяся Дуньязада смотрела на открывшуюся ей картину во все глаза.
Ещё недавно задумчивый, взгляд Падишаха заблистал, и пола его халата слегка приподнялась. Он сделал знак Шехерезаде приблизиться. Она на коленях подползла к нему, пала ниц, и Великий возложил на округлость её луны свою ладонь, сверкнувшую огнём рубинов.
- О Повелитель, позволь мне взять теперь в руки флейту. Моя игра, поверь, доставит тебе блаженство не меньшее, чем двенадцать дев ифрита!
- Где же твоя флейта? Возьми её, повелеваю…
Шехерезада откинула полу его халата и извлекла белый ствол.
- Вот прекрасная, прочная флейта, из которой можно извлекать звуки блаженства! – воскликнула она.
Взяв губами конец ствола, она пальцами прошлась по всей его длине сверху вниз и обратно. Подобно заклинателю змей, она бесшумно играла и играла, раскачивая головой и перебирая невидимые клапаны, пока не зазвучал голос Падишаха: