Змей тоже принял участие в моём утешении. Его тёплая ладонь легла мне на плечо.
— Да ладно тебе, в самом деле. Волосы — не зубы, вырастут. Была бы голова цела.
Я попыталась взять себя в руки: действительно, стыдно кукситься по такому поводу. Уткнувшись лбом в стекло, я стискивала зубы и слушала жужжание машинки за спиной. Аида спросила:
— Где мы можем разместиться на ночь?
— Здесь уже нет свободных комнат, а вот в соседнем доме полно места, он пустой, — ответил Змей. — Душ работает, все комнаты в вашем распоряжении. В одноэтажных домиках — тоже можно, только там на кроватях нет постельного белья.
Зейлин спросила:
— Ну как, достаточно? Или ещё короче?
— Ммм… — задумалась Аида. — Ну, сзади можно ещё чуть-чуть снять.
По дороге в соседний дом я старалась на неё не смотреть. Мне казалось, волос на её голове почти не осталось, Зейлин оболванила её до безобразия.
— Повезло нам, что мы встретили Алекса, — сказала Аида, ставя сумки на пол в просторной гостиной на первом этаже. — Целый дом в нашем распоряжении! Шикарно заночуем. О, даже камин есть. Интересно, его можно затопить? Но первым делом — в душ, после такой разминки и дневной жары это просто необходимо. Алён… Да ты что, в самом деле? Ну-ка, иди сюда.
Аида взяла меня за руки, и мне пришлось на неё посмотреть — не без внутреннего напряжения. Остригла её Зейлин действительно очень коротко и по-мальчишески. На макушке волос было чуть больше, чёлка совсем не прикрывала лба, а по бокам и сзади остался полусантиметровый ёжик, аккуратно подбритый на висках и по линии роста волос над шеей. Тесно прижав меня к себе, Аида уткнулась своим лбом в мой. В уголках её глаз собрались смешинки.
— Малыш, ну что за беда… Неужели ты меня из-за этого разлюбишь?
— Спасибо, что хоть не налысо, — усмехнулась я.
Аида взяла мою руку и положила себе на затылок. Ёжик защекотал мне ладонь, и это неожиданно оказалось очень приятным ощущением — пушисто и забавно. Теперь, когда волосы не отвлекали на себя столько внимания, я по-другому увидела лицо Аиды — чётче, резче, яснее, особенно глаза. Утопая в их изумрудной нежности, я не смогла воспротивиться поцелую. Впиваясь всё крепче и ласково, но настойчиво проникая всё глубже, Аида скользнула руками ниже моей талии. Я обняла её за шею и, ероша её короткие волосы, прильнула к ней всем телом. Поцелуй становился непривычно жёстким и яростным — до столкновения зубами, до боли, едва ли не до заклинивания челюсти, но соответствовал новому облику Аиды, также более суровому и жёсткому. Напряжение, нараставшее и копившееся во мне, пока я наблюдала за мастер-классом, достигло своего пика. Была бы моя воля — я улеглась бы прямо здесь, на полу, но Аида всё-таки оторвалась от моих губ.