— А теперь мы где?
— В карете пока… — туманно ответил я.
В этот миг дверца распахнулась, и в проеме появилось лицо белого мага.
— Прибыли, — с улыбкой возвестил Алекс, помог мне со всей бережностью вынести из кареты Беллу и добавил, заметив, как я оглядываюсь по сторонам: — Это мое родовое поместье!
Я с некоторым удивлением рассматривал солидный трехэтажный особняк, видневшийся за высокой решетчатой оградой и окруженный густым садом. Ничуть не хуже, если не лучше, дворца Дона! Вот так аскет…
— Что-то на аскета ты мало похож, — высказал я свои соображения вслух.
Алекс недоуменно обернулся:
— А с чего ты взял, что я аскет?
— Ну, а как же белая магия? — немного смущенно пояснил я и покраснел, как рак, услышав хохот Алекса. Отсмеявшись, противник Дона сообщил:
— Белые маги вовсе не обязаны быть аскетами. По желанию разве что.
— Кто же такое пожелает? — проворчал я, наблюдая за тем, как Алекс отдает какой-то короткий приказ мужчине в яркой одежде, напомнившей мне обмундирование мушкетеров в фильме по Дюма. «Мушкетер» тотчас бросился отворять тяжелые металлические ворота.
— Ошибаешься, некоторым нравятся крайности, — возразил маг. — Пошли, с экипажем разберутся без нас.
— У тебя и слуги есть! — недоверчиво обронил я и резко спросил: — А кто они? Такие же рабы, как у Дона?
Алекс, быстрым шагом направлявшийся по посыпанной гравием аллее к входу в особняк, на мгновение обернулся, и я поразился сердитой гримасе, исказившей это точеное лицо.
— Разумеется, нет! — отрубил Алекс, и его черные брови сошлись над переносицей, а глаза сощурились. — У каждого свои обязанности. Я барон, нашему роду пять столетий. Моя фамилия очень древняя. Эти люди служат мне и живут у меня. Я бы мог отпустить их, но зачем? Куда они пойдут и чем займутся? Я неплох в роли сюзерена. Порою я даже сам выполняю некоторые обязанности простых смертных — как сегодня кучера, например.
Его губы тронула легкая улыбка, а я нахмурился и упрямо продолжал:
— Но все это не сходится с нормами белой магии!
— Да что ты знаешь о белой магии? — презрительно фыркнул Алекс, взбегая по каменным ступеням, ведущим к дубовой входной двери.
Я не стал возражать по двум причинам: во-первых, в каком-то смысле он прав, а во-вторых, подниматься по лестнице с женщиной на руках и одновременно спорить довольно затруднительно. Хотя Беллу тяжелым грузом не назовешь, но все-таки…
Мы очутились в просторном холле, освещенном огромным количеством свечей. Оглядываясь по сторонам, я приходил во все большее замешательство. Ничто вокруг не соответствовало моим представлениям о белых магах: ни изысканная лестница из розоватого мрамора, устремившаяся на верхние этажи, ни золотые канделябры, ни писаные маслом портреты в дорогих рамах… Помимо удивления я испытал и досаду: во имя чего я продал свою душу? Дон-то меня уверял, будто белые маги сплошь аскеты! Или роскошествовать позволено лишь особам титулованным?