Когда Ждана ненадолго вышла с пышущей жаром кухни в сад, чтоб глотнуть свежего воздуха, силы внезапно оставили её. Она поникла около яблони, пытаясь справиться с головокружением. У неё было такое чувство, словно она участвовала в подготовке собственной казни, а точнее, казни своего сердца, приговор которому был уже вынесен.
«Ну как, всё у вас готово?» — послышалось вдруг.
По дорожке к дому шла Млада с ромашкой, зажатой в насмешливо улыбающихся губах. Сорвав с ветки яблоко, она с хрустом надкусила его белыми зубами — сок так и брызнул из румяного плода. Ждана долго смотрела на неё, измученно навалившись на яблоню и не находя сил что-либо ответить. С тихим шелестом падали первые жёлтые листья, а её приговорённое сердце ползало, переворачивая их и пытаясь прочесть хоть какой-то смысл происходящего…
«Уморилась? — спросила Млада сочувственно, дотрагиваясь до волос Жданы. — Ну, а чего ты ожидала? Княгиня — не муха, рукой не отмахнёшься».
«Зачем ты её пригласила?» — прошелестели губы девушки.
Млада не ответила, только погладила косу Жданы и неторопливой походкой прошла в дом, жуя яблоко. Девушка осталась в саду обнимать дерево и, прислонившись лбом к старому шершавому стволу, мысленно просить: «Яблонька, помоги… Дай сил справиться».
Тяжёлый грохот сапог по дорожке заставил её вновь поднять голову: к дому шли Твердяна с Гораной — в серых от сажи рабочих рубашках, с чумазыми от копоти лицами и в мрачных чёрных шапках, надвинутых на глаза. Виски и затылки обеих темнели от чуть приметной щетины.
«Жданка! — воскликнула Горана, подходя. — Мои шалыхвостки прибежали и давай наперебой кричать, что у нас сегодня на ужине будет княгиня. Мы не поняли ничего… Это что, правда?»
«Правда, — проронила девушка. — Млада её пригласила».
«Вот так дела! — присвистнула Горана. — Что, прямо сегодня?»
Ждана устало кивнула.
«А чего спешка-то такая? — продолжала удивлённо расспрашивать Горана. — Кто ж так делает? Это соседей можно к вечеру в гости покликать, а княгиня… Ёлки зелёные! Хоть бы через седмицу позвали, что ли… Или дня за три самое меньшее!»
От взгляда Твердяны сердце Жданы тоскливо бухнуло, слова о судьбе листопадом зашуршали в ушах. Глава семьи, даже не поздоровавшись со Жданой, вразвалочку прошагала мимо. Горана, не будучи такой неисправимо суровой молчуньей, как родительница, ласково ущипнула Ждану за щёку и спросила:
«А ты чего такая смурная да бледная, а?»
Ждана выдавила измученную улыбку и ответила:
«Притомилась на кухне…»
Горана лукаво прищурилась.
«Нда? А вы с Младой, часом, не того?.. Не набедокурили прежде свадьбы?»