– У тебя здесь есть друзья?
– Несколько. Они продолжают умирать раньше меня. Невесело переживать свое поколение. Не знаю, почему Господь не забирает меня к себе. Но я продолжаю делать что могу. На прошлой неделе проводила семинар для здешних лысых старперов о ВИЧ и болезнях, передающихся половым путем. Ты изумишься, узнав, что тут творится вечерами.
Пирс, едва заметно улыбаясь, поднялся, подошел к окну и посмотрел на цветущий розарий.
– Рад, что ты при деле, – сказал он.
На какое-то мгновение Никки показалось, что он собрался пойти на попятный. Но нет. Пирс сильный и мужественный. И он пообещал матери довести расследование до конца.
Положив руку на оконное стекло, он глубоко вздохнул, повернулся и прислонился к подоконнику.
– Мне нужно поговорить с тобой, тетя Труди. Вопрос важный.
Ее улыбка померкла, старуха насторожилась.
– О чем? – Она впилась кожистыми пальцами в подлокотники кресла.
– О ночи, когда я родился.
Внезапно старуха закатила глаза, наклонилась вбок и потеряла сознание.
Пирс придержал ее, чтобы она не упала с кресла. Никки тут же нажала кнопку вызова медсестры:
– Комната семь тринадцать. Быстрее. Пациентка потеряла сознание.
Следующие полчаса прошли беспокойно. Медики прибыли в считаные минуты. Гертруду осторожно положили на каталку и повезли по коридору – в машину скорой помощи.
Пирс и Никки поехали следом.
Они провели в больнице несколько мучительных часов. Гертруду отправили в реанимацию. Пирс позвонил в дом престарелых и полчаса улаживал формальности. Потом он связался с матерью, которая разволновалась, так как не могла оставить мужа одного. Дочь Гертруды скончалась три года назад от осложнений после гистерэктомии, поэтому мать Пирса была единственной родственницей старухи.
Никки не находила себе места к тому моменту, когда Пирс вернулся и рухнул в кресло в зале ожидания. Между его бровями и в уголках рта залегли глубокие морщины. Присев рядом с ним, она протянула ему чашку кофе:
– Выпей. Что ты хочешь поесть?
– Я не голоден.
Никки решила не настаивать.
– Что намерена делать твоя мать?
– Сейчас ничего. Я должен держать ее в курсе дела.
Никки взглянула на часы:
– Официальное время посещения реанимации начнется через пять минут, а следующее – в восемь вечера. Хочешь увидеться с бабушкой?
Откинув голову назад, он закрыл глаза и прижал чашку к груди:
– А вдруг, увидев меня, она расстроится? Сказали, что у нее микроинсульт.
– Ты не виноват. Ей девяносто два.
Пирс вскочил и швырнул чашку в мусорное ведро с такой силой, что оно закачалось. Он врезал кулаком по стене.
– Она знает, – хрипло произнес он. – Она в курсе, что случилось. Я понял это по выражению ее лица. И если она умрет, я никогда не узнаю правду. – Он сжал кулаки. На его шее набухли вены, а взгляд стал тоскливым. – Я должен беспокоиться о здоровье своей бабушки, и я о нем забочусь. Но если она умрет, мне конец.