– Гэвин, – прошептала она ему в губы, пытаясь отстраниться и понять, как
он может одновременно прижимать ее запястья и касаться груди.
– Можешь прикасаться и ко мне? – сдавленно спросил он, тяжело дыша у
ее губ, и когда она осознала его слова, – а Гэвин явно не понимал, что ее
запястья были связаны, поэтому Дэлайла не могла его коснуться, – дневной свет
полностью исчез, и ей тут же показалось, что они окружены. Дэлайла открыла
глаза.
Тьма была не из-за скрывшегося за облаками солнца и не из-за прикрытых
глаз. Это дерево сплело вокруг них паутину из черных шевелящихся веток, что
закрывали их от последних лучей солнца.
Темные ветви подбирались к спине Гэвина, настойчиво проникали под край
его рубашки, в рукава, обвивались вокруг плеч, сползали по рукам. А он
продолжал целовать ее шею, нежно покусывая ее ухо.
– Дэлайла, не останавливайся.
Дэлайла вонзилась пятками в мягкую землю, пытаясь выбраться из-под
него. Сдержав крик, она почувствовала, как толстые ветки царапают ее кожу.
Она начала бороться, и они медленно отпустили ее запястья. Гэвин сел еще
медленнее, нетерпеливо убирая ветки из-под рубашки. Они отступили и
уползли, словно наказанные.
Она с ужасом подумала, что он знал. Все это время он знал, что дерево
движется, подбирается к нему и заявляет на него права, и ему было плевать.
– Почему ты не двигался? – выдохнула она, слыша, как в голосе становится
слышна истерика. – Как ты мог терпеть это?
– У меня особого выбора и нет, – унылым и незнакомым голосом ответил
он. – Этот парк, Дом, школа – не важно, где, но мы не можем быть наедине. Дом
всегда здесь. Он всегда меня видит.
– Так вот что ты имел в виду, когда говорил, что он захватывает
неодушевленные предметы. Стоит тебе покинуть Дом, как он идет с тобой
следом, а то и… – ее дыхание перехватило, слова вырывались слишком быстро.
– А то и движется корнями или проводами. И всегда следит за тобой.
Он ничего не ответил, и Дэлайла отвела взгляд, не в силах выдержать
злость и расстройство на его лице. Она знала, что чувства не направлены на нее, но их сила повергала в отчаяние.
Он потер лицо руками и поправил рубашку.
– Просто нужно признать, что наедине мы быть не сможем.
Такая мысль ее угнетала. Ей нравилось разговаривать с Гэвином, но порой
она чувствовала себя, как, например, сегодня, что ей хотелось не только
разговоров. Она хотела его прикосновения.
– Почему Дом ненавидит меня?
– Он тебя не ненавидит, – устало ответил он. – Он думает, что ты угроза.
– Тебе нельзя заводить подружку?
Он поднял голову и сдержал смешок, позволив себе лишь коротко