улыбнуться.
– Не уверен, что Дом много понимает в отношениях.
– Как ты можешь идти домой? Разве это не страшно? Разве не страшно, что
он не отпускал тебя?
Гэвин пожал плечами, мельком глянув на тропинку, а потом наклонился
помочь ей встать.
– Как ты можешь идти домой к родителям? – парировал он. – Разве это тебя
не угнетает?
Дэлайла нахмурилась.
– Это не одно и то же.
– Ты права. Дом меня удерживает. Твои родители совсем не удерживают
тебя. Они снова бы тебя отослали, будь у них деньги, и ты сама это знаешь.
Она промолчала, уязвленная этой правдой, а Гэвин переминался с ноги на
ногу. Его сожаление тяжело оседало между ними.
– Я не это хотел сказать, Лайла, – произнес он.
Дэлайла подняла голову – его глаза казались потемневшими. Ей нравилось, как он назвал ее, никто еще не называл ее так странно, но это сближало.
– Я знаю.
– Знаю, это сложно, но… Думаю, любому нужно время, чтобы привыкнуть.
Для всех нас, включая тебя, это в новинку, – напомнил ей он. – Ты тоже не все
можешь рассказать. И ты не можешь ожидать, что я когда-нибудь возьму и уйду
от своей единственной семьи.
На этом разговор и закончился. Они шли молча, держась за руки, и
добрались до развилки, которая при повороте налево вела к дому Дэлайлы, а
направо – к дому Гэвина. Дэлайла потянула его направо.
– Я тебя провожу, – сказала она в ответ на скептически приподнятую бровь.
– Это ведь прибавит мне дополнительных очков? Я же ведь верну тебя домой.
Он улыбнулся и поцеловал ее в макушку, и они шли, пока не добрались до
его ворот. Когда те со скрипом открылись, Дэлайла осторожно вошла, притворяясь, будто не чувствует, как подрагивает дорожка к дому. Она быстро
оглянулась, убедившись, что лозы обвивают железо, оставаясь там, где и
должны быть.
Может, на самом деле она и не могла чувствовать дрожь Дома, как и
холодок под свитером, пробежавший по ее спине. А может, все это было плодом
ее воображения, ведь Гэвин остановился и притянул ее к себе. Настолько
близко, что даже она при родителях не стала бы так делать.
– Ты в порядке? – спросил он, кончиками пальцев касаясь обнаженной кожи
под краем ее свитера.
– Да.
– Ты мне очень нравишься, – сказал он. Она приподнялась на носочках, желая так поцеловать его, чтобы у него не возникло вопросов, как сильно он ей
нравится, но шорох гравия и визг шин привлекли внимание их обоих на в
сторону проезжей части.
– Дэлайла Блу! – крикнул ее отец.
Подняв пыль, машина Франклина Блу остановилась на середине улицы
Гэвина.
Почему он именно сегодня поехал по этой улице? Желудок Дэлайлы
сжался, когда она заметила, как несколько лоз сползли с ограды и устремились