Юншань в полной мере владел этим искусством и мог обмануть этим кого угодно. Только не свою жену. Уж Яна-то прекрасно могла различить оттенки его душевного состояния, не обращая внимания на бесстрастное лицо. С другими людьми такой фокус не проходил. Более-менее удавалось улавливать настроение детей. А с мужем у неё было настолько полное «созвучие» душ, что иной раз самой не верилось. Тем не менее сейчас Яна явственно ощущала его волнение, разбавленное ноткой страха.
– Надень праздничное платье, у нас будут гости, – он предупредил супругу чуть ли не с самого порога – событие вообще редкое. А с учётом его странного волнения так и вовсе уникальное.
– Что за гости, любимый? – поинтересовалась Яна.
– Знатный иноземец со свитой… Уж не тот ли самый? – добавил Юншань, подойдя к жене вплотную и перейдя на шёпот.
– Если тот самый, то… будь что будет, – так же тихо ответила Яна. – Кто сказал тебе о нём?
– Сперва записка от Йи, потом слуга господина тысячника пришёл.
– Уже хорошо. Мы не останемся беззащитными.
– Ты думаешь, что господин догадался… об истинной цели визита, если это тот, кого мы ждём?
– Он ведь догадался, кто я, хотя мы все молчали об этом.
Муж и жена встретились взглядами. И оба поняли недосказанное.
– Будем надеяться на милость Неба, – тихо проговорил Юншань. – Оденься для встречи гостей и вели слугам приготовить праздничный ужин. А я иду в баню.
Приём знатного гостя по ханьским меркам – это целая церемония. Яне сразу же вспомнилась суета, предшествовавшая их с Юншанем свадебному пиршеству. Хян попыталась разорваться между кухней и комнатой хозяйки, но получалось у неё это на редкость плохо. Старая Гу Инь страдала, что по возрасту и подступающей слепоте не способна исполнять свой долг, разве что с малышами сидеть и сказки им рассказывать. Положение спасла Сяолан: отправив кореянку к плите, она сама взялась помочь приёмной матери с платьем и подобающей причёской. Юэмэй вручила Ши-Джошу метлу, и они вдвоём принялись наводить чистоту и раскладывать свежие циновки на выметенном полу… Вообще, если бы не Юэмэй, Джош имел бы все шансы свихнуться снова. Но неугомонная девчонка действительно обладала даром убеждения. Ей удалось не только примирить несчастного мальчика с суровой действительностью, но и внушить некую надежду. Правда, при этом ему пришлось учиться быть собой. Принять тот факт, что ему уже не пять лет, и родители находятся очень далеко, и потому нужно как-то жить среди тех людей, которые его сейчас окружают. Те немногие ханьские слова, которые он понимал, с пробуждением сознания моментально забылись, как это ни смешно звучит. Так что пришлось парню учить их заново. Но это был уже не придурковатый невольник, безропотно исполнявший любую работу, а обычный, хоть и не очень умный мальчишка, попавший в незавидное положение.