Ну-ка, покрутим его!
Да. Баланс для всадника почти идеален – немного смещён в сторону острия. Это не гражданский меч-цзянь для упражнений в фехтовании, это боевой меч.
Мелькнула шальная мысль сделать из обычной стали меч-клеймор, но Яна, представив эту стальную оглоблю в руках среднестатистического ханьца, только хихикнула. Её ещё подоят на предмет создания образцов западного оружия, но сперва – экзамен.
Итак, для экзамена остаются выдержавшие испытание на прочность клейберг и широкий длинный кинжал по образцу кавказских. Теперь – все усилия на… третью вещь.
– Это она, что ли?
Изумление Сяо можно было понять.
Любой хань, услышав слова «жена кузнеца», представит себе невысокую, грубовато сложенную женщину с красными от домашней работы руками. А это что такое? Высокая, как мужик. Плечи тоже не бабьи. Одета, как кузнец, только фартук сняла. Лицо белое, как у знатной дамы после утреннего макияжа. И возится с железяками.
– Это – женщина?
– Баба, как есть баба, – хихикнул Чу. – Нынче на рассвете я подлез под окно дома её мужа, послушал. Пищит, как все бабы поутру. Люди говорят, чужеземка, откуда-то с дальнего запада. В кузне работает.
– Баба – в кузне?
– Не веришь? Глянь на неё ещё раз. Во как железом машет.
Чужеземка и впрямь крутила не самый лёгкий с виду меч… пусть и не как пушинку, но без натуги. А затем принялась отрабатывать защиту и удары, как на плацу. Разве что приёмчики незнакомые, западные, должно быть.
– Эй, Огрызок, – Чу дёрнул его за рукав. – Так мы её будем сечь или нет? Обед-то скоро закончится, а распорядитель должен нас видеть за работой вместе со всеми.
– Эээ… – протянул Цзы, отползая в траву. – Нет уж, лучше вернём задаток. Ты видишь, что она с мечом вытворяет? А ну как зарубит? Нет, ну её. Жить-то хочется.
Стыд и позор – испугаться какой-то бабы. Но меч в её руках наводил на очень невесёлые раздумья. Он, к сожалению, не воин, чтобы без душевного трепета идти на такой риск ради исполнения заказа. Нет, действительно, лучше вернуть задаток и не связываться с этой кузнечихой.
Ну её, в самом-то деле.
– Узкий клинок, вот и сломался, – вынес свой вердикт Юншань.
– Дело не в ширине, любимый. Отец делал такие же, и они не ломались. Я ошиблась, когда недостаточно тщательно его проковала. Возникла неоднородность, и… Ну, в общем, будут два кинжала.
– Успеешь их сделать?
– Успела бы, да неохота. Есть меч, есть кинжал, а третью вещь я на днях доделаю.
– Так мне и не покажешь? – хитро прищурился супруг.
– Конечно, покажу – как будет готова.
Словарный запас Яны пополнялся почти каждый день, но она ещё не умела многого сказать. А хотелось. Приходилось пользоваться языком взглядов. Хорошо, с мужем у неё установилось такое взаимопонимание, что не всегда даже слова требовались. Это как резонанс, когда два камертона настроены на одну волну. Люди, понятное дело, не камертоны, а приборчики немного посложнее, но аналогия очень точная. Стопроцентного созвучия двух людей нет нигде в мире, и никогда не было. Но довольно часто встречается, если так можно выразиться, совпадение частотного диапазона, и чем оно у людей сильнее, полнее и глубже, тем больше заслуживает права называться истинным чувством. В их случае совпадение было удивительным – несмотря на огромную разницу в воспитании и восприятии мира. Юншань сравнивал их с молотом и наковальней, и ещё шутил насчёт «что, вернее, кого выкуем?» Яна, смеясь, отвечала, что это зависит не от молота и наковальни, а от кузнеца. И тут муж с ней был согласен.