– Где вы были и что делали ночью?
– Я… Простите, господин, я был очень расстроен и напился.
– Много выпили?
– Почти полный кувшин персидского вина, господин. Простите, я мало что помню.
– Когда вы покинули свою комнату?
– Когда закричала служанка, господин.
Вроде всё сходилось. Слуга тоже показал, что видел в комнате господина кувшин, на дне которого ещё плескалось немного вина. От такого количества и впрямь можно проспать всю ночь, не заметив пронесшийся по дому вооружённый отряд.
– Что скажет достопочтенный лекарь? – наместник счёл нужным допустить местного врача к осмотру тела покойницы и выслушать, что скажет знающий человек.
– Господин, – лекарь, сухонький старичок, склонился в глубоком поклоне. – Смерть госпожи Цзян Фэй наступила от удушья, как и должно быть при повешении.
– Не было ли на её теле следов борьбы или же попытки заткнуть ей рот?
– Госпожа вечером была сильно избита, высокородный господин. Это единственные следы насилия, какие я заметил. Кровь также скопилась в конечностях и… неких иных частях тела ниже пояса, что также соответствует картине смерти при повешении. На шее нет иных следов, кроме полосы от петли. Также отсутствуют следы волочения тела по полу. Пояс был закреплён именно на той высоте, до которой госпожа могла дотянуться, стоя на скамеечке.
– Хм… – несмотря на гладкость всех без исключения показаний, смутное подозрение почему-то только крепло. – Что ж, благодарю вас.
«Я наслышан о твоей жёнушке, сотник, – подумал он. – Будь она моей женой, я бы тоже расстарался, чтобы она заткнулась навеки… Я не знаю, за какой проступок или же преступление ты убил её на самом деле. Видимо, что-то серьёзное, или я тебя плохо изучил. Но, во имя Неба, я хотел бы знать, как ты это провернул!.. Ведь не скажешь, а доказать твою вину мне нечем».
– Сотник Цзян Яовэнь, – важно проговорил наместник. – Слух о вздорном характере вашей супруги давно достиг моих ушей, и потому я нисколько не удивлён её поступком. Исходя из показаний свидетелей, я полагаю, что она сочла первые за долгое время побои оскорблением и отомстила единственным доступным ей способом. Всю оставшуюся жизнь вам предстоит жить, помня об этом позоре.
– Виноват, господин, – мрачно ответил сотник.
– Разумеется, вам не стоит ожидать каких-либо скорых положительных изменений в карьере. Вы это понимаете?
– Да, господин.
– Но лично я ожидаю от вас хорошей службы на том месте и в той должности, в каких вы находитесь в данный момент. От этого во многом зависит, падёт ли позор на головы ваших дочерей. Единственным смягчающим обстоятельством я усматриваю то, что ваша супруга, дабы совершить месть, нарушила ваш категорический приказ не покидать своей комнаты. Посему я ограничусь прилюдным порицанием вашей непомерной жёсткости по отношению к супруге, повлекшей за собой её самоубийство.