– Да нет же, Гуго, влево! Гляди!
– Да чего мне глядеть? Вон же я вижу, справа…
– Что за шум, а драки нет? – перемещаясь на пятой точке по мягкой шерсти, к ним приблизилась Серафима. – Пока вы тут пререкаетесь, Олаф вторую углядел. Сейчас снижаться будем, сначала с ней пообщаемся.
– Что?!..
Юноши озадаченно переглянулись.
– Но я же абсолютно ясно видел…
– Но я же совершенно точно уверен…
– Это у вас от напряжения в глазах круги пошли, – авторитетно разъяснила Сенька, и поползла назад. – Вторая тоже наша…
И встретилась с возбужденным взглядом конунга.
– Там!.. Еще одна!!!..
– Что?.. Адалет, эй, Адалет! Ты сколько амулетов подготовил?
– Три по четыре, как планировал, – еле слышно донеслось из-за края Масдая. – А что?
– Да мы тут, вроде, еще двух насчитали…
– К-кабуча…
Голова волшебника, кряхтя, вынырнула из тумана и сердито обвела глазами молодежь.
– Та, первая… Ваших две… Да моя… четвертая…
– Что?!
– И я тоже видел, честное слово!!! – ожил и встрепенулся, ободренный новой математикой, багинотец.
– И я! И вовсе мне не показалось! – поддержал его Иванушка.
– Так это сколько ж их получается?..
Видимая из-под маски часть лица волшебника побледнела и нахмурилась.
– Четверо… плюс две…
– Да что вы ерундой занимаетесь, как дети малые, право! Раз-два-три-четыре-пять! Я иду тебя искать! – раздраженно фыркнул Масдай, резко сменил курс, ускорился, и через несколько минут завис над серединой поглощенной плотной, грузно ворочающейся мутью долины. – Если вам так приспичило провести урок арифметики на природе по такой погоде на ночь глядя, то считайте их тут!
Непонимающе морща лбы, люди недоуменно выглянули за края ковра и ахнули.[32]
На сколько хватало глаз, предвечерняя пепельная серость тумана внизу была испещрена бесформенными грязными пятнами.
Угрюмое пораженческое настроение, как тазик перца по бочке компота, распространилось от великолепной шестерки по всему городу за полчаса.
С вытянутыми лицами зачехляли свои инструменты трактирные музыканты. Торжественный пир по случаю полной победы над порождениями тумана на ходу переквалифицировался в легкий ужин без излишеств. Горожане и фермеры, с пяти часов набившиеся в общий зал, чтобы послушать отчет о последней битве, остались без рассказчиков и, ворча и брюзжа, принялись кто медленно расходиться, кто так же неспешно напиваться. Единственный придворный художник-баталист-портретист-маринист-анималист-пейзажист-натюрмортист разочаровано сложил свой мольберт, краски и кисти, и после недолгого раздумья присоединился ко вторым.
Сенька и Иванушка, скрытно выскользнув через задний ход, отправились в гости к молодой чете Шепелявых – познакомиться с девушкой, одна мысль о которой толкает вполне вменяемого ранее человека в щупальца монстра-людоеда, а заодно посмотреть на наследство Гуго – книги, привезенные когда-то прадедушкой из Эльгарда.