Она велела братишке отправляться домой, а сама побежала к летчикам.
— Дяденьки! Дяденьки!
Летчики остановились. Лица у них были усталые, потные. В руках пистолеты. На одном обгорел комбинезон. Второй, тот, что прихрамывал, кусал губу и морщился. Видно, ему больно было. Его товарищ спросил:
— Немцы есть в деревне?
— Нету, — Тина замотала головой. — Вчера были и ушли.
— Надо моего друга перевязать. Принеси, пожалуйста, что–нибудь.
— Идемте к нам в хату, — предложила Тина, — мамка поможет вам завязать рану.
Летчики согласились.
Дома была только бабушка Евдокия. Увидев летчиков, она всплеснула руками, слезла с печи, достала им чистую простыню. Тут прибежала мать. Она помогла обмыть рану на ноге, ловко ее перевязала. Потом подала кувшин молока.
— Пейте, родненькие.
Пока летчики пили молоко с хлебом, она открыла сундук и достала отцовские штаны и рубахи.
— Нате, переоденьтесь.
Валентина смотрела на летчиков и удивлялась. В простых штанах и ситцевых рубахах они выглядели совсем обыкновенными.
— Тинка, неси керосин, — велела мать, поспешно заталкивая военную одежду в печь.
— Сапоги пожалей, — сказала бабушка Евдокия, — еще новые.
Мать вынула из печки хромовые сапоги, посмотрела на них, раздумывая. Сапоги были добротные, хромовые.
— Спрячь в погребе.
Плеснув из железного бидона керосином, она поднесла спичку. Одежда вспыхнула.
— Ну, уходить пора, — сказал раненый и тяжело поднялся.
Мать сунула им на дорогу буханку хлеба и кусок сала, рассказала, как лучше пройти лесом.
— Напрямик через болото нельзя, трясина там. А по краю стежка идет. Она выведет.
Когда летчики ушли, бабушка вдруг рассердилась, стала укорять невестку:
— Отправила людей на верную гибель. Не найдут они дорогу. Тинку пошли. Пусть проводит.
Тина охотно согласилась, когда мать ей велела догнать летчиков и провести их через болото.
— Только до Старого хутора. Там они сами пойдут.
Летчиков она догнала на опушке леса. Те обрадовались ей:
— А, это ты, шустрая!
— Мамка послала меня, — как бы оправдываясь, сказала Тина и, переведя дух, добавила: — Сами через болото не перейдете, заблудитесь.
До Старого хутора надо идти километров десять и весь путь хлюпать по топи. В одних местах болото, словно лужа, мелкое, по щиколотку, в других — по колено. Если не знаешь дорогу, легко свернуть в сторону и попасть в трясину.
Тине не раз приходилось бродить здесь, особенно в пору, когда созревала морошка, клюква. Она шла впереди, уверенно обходя опасные места.
По дороге они познакомились. Раненого звали Геннадием Ивановичем Чуковым, он был старшим лейтенантом. Когда Валентина узнала, что он жил в Москве, у нее загорелись глаза. Тина никогда не была в столице, да и вообще не видела большого города. Папка обещал свозить в Гомель, но ушел на войну, и от него нет писем. Конечно, поговорить с человеком, притом с летчиком, который живет в самой Москве, было очень интересно. У Геннадия Ивановича там остались жена и маленькая дочка Тома. Ей всего два годика.