В воровском мире карманники всегда были в авторитете и являлись его ядром. К налетчикам, убийцам, бандитам у профессиональных воров отношение настороженное, их редко пускают на верх иерархии. Вор должен воровать, а не стрелять. Другое дело карманник.
Советские исправительно-трудовые учреждения были для карманников катастрофой. Эти люди жили за счет чутких пальцев, делали упражнения, чтобы не терять их чувствительность, – кстати, оттуда пошло выражение «гнуть пальцы», значившее сперва не изображать крутизну, а лишь демонстрировать принадлежность к касте карманников. И вот этих «пианистов» бросали на грубую физическую работу. Поэтому именно они часто уходили в «отрицалово» – то есть выступали против тюремных правил, отказывались работать, затевали смуту. Гулаговское начальство в ответ платило им звонкой монетой – карманников прессовали, ломали им пальцы, чтобы неповадно было лазить по кошелькам. Одно время оперативники уголовного розыска тоже этим баловались – калечили пальцы особенно гнусным рецидивистам, но Маслов этого уже не застал…
В шестидесятые годы воровская идея начала затухать, воры в законе, блатная феня, понятия – все это постепенно уходило в прошлое. Преступный мир терял сплоченность, разваливаясь на отдельных индивидуумов, склонных к антиобщественной жизни. Дольше всех держались карманники. Они продолжали работать группами. Были у них авторитеты, отвечавшие за обучение молодежи, пополнение общака, выделение маршрутов, чтобы в одном автобусе не толкалось несколько групп. К такому авторитету оперативники сейчас и направлялись.
Сон все не шел. Проводница принесла чай в подстаканнике.
– Уверен, что твой человек поможет? – спросил Маслов. – Ты его три года не видел.
– Поможет, – заверил Павлюченков. – Он мне жизнью обязан.
– Как это?
– Я его из серьезных воровских разборок вытащил. Его на перо хотели посадить. И он знает, чем мне обязан.
– Благодарность – понятие эфемерное.
– Еще он знает, что я его закопать могу в три секунды. Поэтому никуда не денется… Может, давай спать?
Но поспать долго не удалось. В Запорожье в купе зашли две девчонки в цветастых платьях – как оказалось, студентки Запорожского сельскохозяйственного института, едущие на практику до станции Чертомлык. Павлюченков помог им пристроить чемоданчики. И девчонки уселись чинно, как на экзаменах, напротив оперативников – строгие и неприступные.
– Девчата, а вы слышали, как заяц устроился председателем колхоза работать? – спросил Павлюченков.
– Нет, – недоуменно посмотрела на него особо строгая брюнетка.