Воцарилась тишина. Руженка взяла свой бокал и снова поставила на стол. Никто ни у кого не спрашивал взглядом совета.
Первой поднялась та, которой меньше всех прочих нужно было слагать такую клятву: Мишь.
— Я согласна.
— Я тоже, — в один голос сказали Пирк и Ивонна.
— Считаю это своим долгом, — молвил Камилл.
— Это единственное, чем мы можем отблагодарить Крчму, — тихо произнес Гейниц.
— Я присоединяюсь, — заявила Руженка тоном, в котором слышалось некоторое принуждение.
Мариан обвел всех взглядом; попытался принять совсем обычный тон, но невольно торжественно выпрямился, когда заключил словами:
— Итак, мы обещаем вам, пан профессор…