Даже не поздоровавшись с родителями, я побежала к себе в комнату, страстно желая, чтобы меня никто не заметил. Так и произошло…. А кому я нужна?!
Захлопнув дверь, я принялась читать литературу, решать алгебру, строить тригонометрию…, затем пошла, помылась, высушила голову и легла спать. Вот так проходит мой каждый божий день, и…, и я не удивлена. Я просто в тайне мечтаю, что всё изменится. Когда-нибудь я найду своё место в жизни…, я уверена…, а пока…
Мне приходится довольствоваться малым, но в это «малом» есть одно «но»: кажется, у меня появился друг. Да, он старше меня, да ему со мной, наверняка, не интересно, но за то, моя душа с ним отдыхает, с ним я живу…
— Спокойной ночи, мистер Кетчер, — прошептала я, и погрузилась в глубокий сон. Хоть там всё прекрасно и волшебно…
Прошла ровно неделя с тех пор, как я стала учиться в новой школе. Несмотря на все мои надежды, я так и не подружилась ни с одним из одноклассников. Все презирали меня, причем, никто толком не объяснял за что. Эта школа оказалось очень мрачной, ни одного доброго взгляда, ни единого хорошего слова, ничего! У меня не получалось сосредоточиться на учебе, потому что одноклассники донимали меня даже во время занятий. Я давно уже заметила, что подростки вредный существа. Да-да именно существа, для них нет ничего человеческого, ничего святого. Мне кажется, что в этот период после детства человек становится каким-то монстром, словно ему запрещают вести себя нормально. Внутри все потрошат, а все твои взгляды выворачивают наизнанку, подростковый период-это как внезапный приступ эпилепсии. Тебя трясет, хочется, что-то изменить, но ничего не получается, все переворачивается вокруг с ног на голову, и ты медленно запутываешься в жизни. А когда припадок проходит, ты снова становишься человеком, все вновь меняется, только теперь в нужное русло, и жизнь течет правильно, правда, внутри остаются шрамы и кровоточащие раны от ошибок, но этот процесс неизбежен…
Для меня таковыми монстрами явились мои одноклассники. Учителя смотрели на это сквозь пальцы, иногда даже сами обвиняли меня, что я сама даю повод…, и только один человек защищал меня и это был Кетчер. Он стал моим ангелом-хранителем, за все это время, проведенное здесь, он не раз помогал мне избежать сложностей со школьниками, он словно знал, что твориться у меня глубоко внутри. Только с ним можно было поговорить, потому что даже дома я была чужая. И вот тому доказательство.
В пятницу я вернулась домой раньше обычного. Прямо с порога я увидела свою мать. Она держала в руках бутылку крепкого виски и истерично орала: