Рассказы (Венский) - страница 2
Сзади Псоя «половина», — с горем в розовых очах, — в Загс несет бедняжку сына на трепещущих руках…
Дальше теща… В теще — муки. Из-под губ блистает клык. В глазках пламя, в спазмах— руки, >в горле клокот, в глотке рык…
Следом — нянька с «годовалым», Домна с кухни, Домнин сват, путч собак, бегущих валом, стая нищих и ребят…
Псой Лукич идет от Загс’а. Что ни шаг, триумф и блеф.
— Псой Лукич, как назван плакса?
— Кто у сына крестный шеф?
— Да неужто-ж не крестили?!..
— Новый быт, — так «сам суди»!..
— Ежель- имя в новом стиле, — сокращения не жди!..
Псой Лукич с фасоном постным сокращает баса прыть:
— Сам-с директор шефом крестным у меня изволит быть. Сам-с и имя выбрал сыну, сам-с его изобретал, намекнул: де — не премину посетить крестинный бал…
Что ни шаг, — привет и шпилька, зависть, злоба, смех и спич…
— Вот те — «дурень»! Вот те — «филька»! Браво!.. Браво, Псой Лукич!
— С этим самым новым бытом в гору двинет, с… с…
— Кто и что ни говори там, — доберется до вершин!..
Псой Лукич сияет солнцем…
— Как зовут?.. Гудит народ.
— А зовут его «Червонцем»!!!
— Верррно!.. Пусть его растет!..
У игуменьи Манефы незавидный аппетит: с’ест штуфаты, супы, бефы, отдохнет и покряхтит, чаю меньше самовара испила на этот раз, покряхтела, как мажара, и делами занялась.
С запеленутым «Червошкой» вышла тайно через сад и скользнула ловкой кошкой к храму Спаса в аккурат.
Тихий шопот… Тихий шорох…
— Червячка-то, хорошо-б…
С благочестием во взорах начал службу старый поп. Дьяк и сторож честно пели, мать Манефа пела то-ж, а «Червошка» из купели поднял форменный дебош…
То ли был он старым бытом недоволен и пищал, то-ль родился басовитым и октаву углублял, то-ли просто без привычки выл и ныл на голоса, — факт на бочке: от водички совершились чудеса.
Пусть дивятся все и всякий:
Из «Червошки» в пять минут вышел правильный Акакий…
…Тут и повести кепут!..
Но пред тем, как ставить точку, след прибавить десять строк, чтобы выложить на бочку заключение я мог.
Жизнь блудлива, точно кошка, и насмешливей… меня… Впрочем, рос да рос «Червошка», так сказать, по курсу дня. Псой Лукич, его папаша, где-то, что-то, как-то «взял» и, когда вскипела каша, гепеукая, взывал:
— Как-же гак, друзья, просите? Я с ума и с толку сбит! Я воспитан в старом быте, но стоял за новый быт… Видит бог, я предан жарко!.. Я клянусь!..
Но… (жуткий быт!) Псой упал, как франк иль марка, на неведомый гранит. Выпил горюшка до донца Псой. честнейшая душа… А от бедного «Червонца» не осталось ни гроша… Как Митрошку, как Антошку, в городишке там и тут, злые мальчики «Червошку» Какакашкою зовут…