От деда Лукьяна я вышел поздно. Долго ждал последнего автобуса, не дождался и пошел полями напрямик к трассе. Думалось, так даже лучше, попаду сразу в областной центр. Но … сбился с дороги, долго обходил то лес, то заболоченную балку. Вышел к шоссе, когда уже темнело. Три машины подряд пронеслись мимо. Безлюдье навевало жутковатые мысли. Вспоминались слова Лукьяна Филипповича: «Порядка нет … Страх, что творят, и все от безделья да от пьянки. В прошлом месяце у хуторского пруда труп нашли — ножом изрезан, будто из него нарочно кровь выпускали». Вспомнив древнюю мудрость — «Дорогу осилит идущий», я зашагал по направлению к городу, хотя до того было километров сорок.
И тут позади натужно загудел мотор. Я оглянулся. Видавший виды грузовичок одолевал подъем. На мою поднятую руку шофер отреагировал довольно быстро. Машина остановилась, из кабины выглянул краснолицый расхристанный здоровяк. На волосатой груди поблескивал амулетик в виде адамовой головы.
— Что, в город пробираешься? Залезай, пока я добрый!
— Геолог, что ли? — спросил он уже в кабине, окинув взглядом мою штормовку и джинсы.
— Да нет, историк. Стираю белые пятна …
— Тоже мне работа! Что с пятнами, что без пятен — за колбасой в город ездили и ездить будем. Мертвым, говорят, гнить, а живым жить.
— Ну не говорите. Если с мертвыми не разобраться, они, бывает, живых кусать начинают.
— Это верно! Еще и как кусают! — обернувшись ко мне, он расхохотался. Я невольно отшатнулся: клыки шофера были … раза в три больше остальных зубов.
— Смотри не выпади! А еще ученый, — шофер вынул изо рта пластмассовый протез. — На базаре купил. Что значит — деловые люди: спрос на лету ловят.
Неожиданно грузовик свернул с шоссе.
— Кореши у меня тут. Товар завезти обещал.
Грузовичок проехал мимо полуразрушенного хутора, запетлял среди холмов и, наконец, остановился у заросшего густым лесом оврага. Шофер просигналил дважды.
— Вылезай, отъездился! — внезапный грубый толчок выбросил меня из кабины.
Поднявшись, я увидел, что из оврага вышли двое: крепкого сложения бородач в картузе и пестрой рубахе навыпуск и полный, холеный тип в темной тройке, при «бабочке» и с золотой часовой цепочкой.
— Принимай товар, Евграфыч! — шофер стал у меня за спиной, отрезая пути к бегству.
— Да ты не бойся, — степенно и даже ласково проговорил бородатый. — Думаешь, мы разбойники какие? На троих один обрез — так, для самозащиты. Кооператив у нас, «Комарик» называется. Мы и на регистрацию подавали. А бюрократы чертовы талдычат: нет-де вас на этом свете, нигде не прописаны.