Но, оказавшись снова в Москве, Анна Сергеевна не узнавала родной город. Понятия «долг», «честь», «достоинство» ушли далеко, на второй-третий план, а наружу вылезли неприкрытая жажда наживы и стяжательство. Но делать было нечего, надо было как-то выживать.
С горем пополам ей удалось устроиться в московскую коллегию адвокатов. Подруга матери Эстера Хаимовна, устав от сюрпризов очередной русской революции, решила уехать к родне в Израиль. Освобождалось место в коллегии, и тетя Эста порекомендовала на него Анечку.
Хотя адвокатская практика и приносила относительно неплохой доход, но Анна Сергеевна все равно чувствовала, что это не ее призвание. Наработав пятилетний стаж, она сразу же сдала квалификационный экзамен на статус судьи и стала ждать, когда коллегия порекомендует ее на какую-нибудь вакантную должность.
Место освободилось в Мещанском районном суде.
Десять лет прошли быстро. Изо дня в день Анна Сергеевна приходила на работу в суд к восьми, а то и к семи часам утра и по вечерам засиживалась над делами допоздна. Дед мог бы по праву гордиться своей внучкой: за десять лет ее судейской практики не было ни одного пересмотра вынесенного ею приговора по уголовным делам и считанные единицы отмененных решений по гражданским. Госпожа Самойлова имела репутацию справедливого, принципиального и – главное – неподкупного судьи.
Она не щеголяла в дорогих нарядах, не носила драгоценностей, на работу ездила на трехлетней корейской легковушке Daewoo Nexia и жила с матерью и дочерью в полученной еще дедом старой трехкомнатной квартире в сталинском доме.
Поэтому, когда в их суд поступило дело банкира Журавлева, председатель вызвал Анну Сергеевну в свой кабинет и, протянув ей пухлый том, сказал очень серьезно:
– Вот, принимайте. Остальные двести томов работники прокуратуры завезут к вам в кабинет. Но учтите, коллега, дело это – очень даже не простое. На кону стоят очень большие деньги. Возможности сторон – чуть ли не безграничные. Поэтому приготовьтесь к давлению и со стороны обвинения, и со стороны защиты. Ваша задача – строго следовать букве закона. От остальных дел я вас освобождаю, занимайтесь только этим. Но вердикт должен быть безукоризненным, чтобы комар носа не подточил.
Председатель суда свое слово сдержал: от мелких и несложных дел он действительно освободил Самойлову. Зато дело банкира вскоре объединили с делом нефтяного магната и олигарха Ланского за общим составом преступления, и это огромное хозяйство взвалили на плечи Анны Сергеевны. К 200 томам прибавилось еще 420. Теперь весь кабинет судьи, как какой-то архив, был завален папками, и в нем практически не осталось свободного места. Судья Самойлова прописалась на работе.