Выстрел! Выстрел! Выстрел! У меня закончилась обойма, и одновременно с этим турки отступили.
Наши лошади остались под присмотром коноводов, а мы вскарабкались наверх, заняли гребень горы и оказались на высотке. Однако за нашим хребтом находился еще один. Он хоть и пониже, и можно было продвинуться дальше, но к противнику подошло подкрепление, и сил нашей сотни хватало только на перестрелку.
Эх! Не было у нас тогда пулеметов. По штату не полагались. Но зато какие люди в строю стояли. Кадровые воины. Один к одному. Элита!
Тем временем Алферов послал к полковнику своего ординарца с запиской, и вскоре подошла полусотня под командованием хорунжего Елисеева. Казаки из третьей сотни легли в цепь рядом с нами по гребню горы и плотность огня усилилась. Но турки отступать не желали. Перестрелка затянулась до самого полудня, и просидели бы мы на этой вершине до вечера, если бы подъесаул Доморацкий не обошел противника слева, и лихим наскоком не сбил его с позиций.
Турки и несколько десятков курдов, которых можно было опознать по белым шароварам, бежали так, что пятки сверкали. После чего мы заняли следующий хребет. За ним турецкий аул, в центре которого развевалось зеленое знамя на длинном шесте. Слева виден длинный горный кряж, который вел к самому Баязету, крепости, где мои предки два раза сидели в осаде, а справа таинственный и величавый, одновременно грозный и прекрасный Большой Арарат.
Мы переглянулись с Федей Елисеевым, с которым вместе учились в Оренбургском казачьем училище, и перемигнулись.
- Как ты? - спросил Елисеев, и одернул полы подвернутой за пояс строевой серой черкески.
- Нормально, - ответил я.
Мы засмеялись, а вскоре спустились вниз и заняли Базыргян, первый населенный пункт на вражеской земле.
С этого боя началась моя трехлетняя военная эпопея на Кавказском фронте, прервавшаяся только одним отпуском на Родину и пятимесячным пребыванием в военном госпитале. Сколько было битв и походов после Базыргяна? А сколько перевалов взято и дорог исхожено? Сейчас уже и не сосчитать. Но то, что я помню, уже немало. Бои в Макинском ханстве, Алашкерт, Ван, поход в Месопотамию, Мелязгерт, Мерденекский перевал и Ольтское урочище, Ит и Эрзерум, Хасан-кала и Сарыкамыш. Везде я шел с нашей первой сотней 1-го Кавказского. А теперь родной полк в далекой Финляндии, а я валяюсь на больничной койке, вспоминаю былое и размышляю о том, как бы поскорее вернуться домой.
Дернулась нога и, поморщившись, спиной я облокотился на спинку кровати, а моя ладонь прошлась по косому шраму, пересекающему левую половину головы, след от вражеской пули, память о последнем бое.