Раздались шаги, дверь отворилась.
— Вы! — тонко взвыл дворецкий.
— Я!
На сей раз он оказался более прытким и захлопнул дверь быстрее, чем я успела войти. Прелестно, де Мортен не потрудился даже предупредить о том, что я приеду. Вот гад! Раздражение, которое кое‑как удалось успокоить, снова закипело в душе. Я постучала еще. Сильно. Затем ногой — насколько позволяло платье.
— Уходите, или я вызову полицию! — донеслось из‑за двери.
Вместо ответа я набрала побольше воздуха в легкие и заорала во всю силу:
— Винсент! Герцог де Мортен! Скотина бессердечная, я замерзаю у тебя на крыльце! Винсееент!
Голос у меня пронзительный, это мне еще с детства говорили. Нянечка в ужасе делала все, чтобы только заставить меня замолчать. Уж не знаю, на какую сторону выходили его окна, но надеюсь, что во сне он споткнулся об овцу.
Дверь распахнулась снова, на пороге возник пунцовый как вареный атар — экзотический обитатель недр морских, дворецкий.
— Совсем сдурели? — прошипел мне в лицо.
— Я замерзла, — заявила я, — к тому же меня ждут.
— Его Светлость ни о чем таком, — последнее слово он процедил так, словно вымазался в нечистотах, — не предупреждал.
— Значит, у Его Светлости преждевременные провалы в памяти!
— Ни стыда ни совести!
— Я их отморозила, — я решительно шагнула вперед, но он преградил мне путь.
— Вон, я сказал! Убирайтесь, вы, бесстыжая…
— Арк, взять!
Сама не знаю, что на меня нашло, никогда такого не делала. То ли подбодрил очередной порыв пронизывающего холодного ветра, забравшийся под накидку и шляпку, то ли мелочная злоба в глазах этого типа. Пес подобрался, сделал стойку и выразительно рыкнул. Спустя мгновение дворецкий уже лежал на полу, а дог осторожно держал его за горло. Я подобрала юбки, перешагнула через замершего ханжу и прошла внутрь. Решимости моей мог позавидовать взвод королевских гвардейцев, которым сообщили, что пробил час ценой жизни защищать Ее Величество. Я готова была с ноги открывать каждую дверь в доме, чтобы найти де Мортена и высказать все, что о нем думаю, но не пришлось. Герцог соизволил выйти ко мне сам.
Застыл наверху — взъерошенный, с растрепанными волосами, в небрежно застегнутой на несколько пуговиц рубашке и брюках. Либо Винсент спит в одежде, либо полностью обнаженным. Скорее второе. На этой мысли бросило в жар, словно не я только что стучала зубами от холода на пронизывающем ветру. Хорошо хоть голым не вышел встречать, с него станется. Брови сдвинуты, взгляд прожигает насквозь, вид злющий: настоящий лесной шатун, разбуженный посреди зимы. Вот только мне не от него хотелось бежать, а к нему. Несмотря на то, что во всем было виновато заклятие, это удручало. Но ему я своих чувств показывать не собиралась.