— Согласна, — ответила, не раздумывая.
Он мне нужен. Тьёрн прав, одной тяжело, а с ним я не пропаду. Мы с Тьёрном друг друга понимаем, с ним время летит незаметно. Маг, к тому же, человек уважаемый и защитить сумеет, — чем не муж? Да и к Тьёрну я что-то такое испытываю — когда и друг, и не совсем друг, нечто большее. Близкий и дорогой человек.
А ведь ему, наверное, тоже захочется детей. Интересно, сколько?
Мои размышления прервал Тьёрн. Сегодня он был собран, серьёзен, говорил о деле — а, именно, о побеге. Его мы назначали на среду. Маг собирался сопровождать меня, наотрез отказавшись слушать о своей погубленной репутации.
Оставшееся до назначенного срока время посвятила трём вещам: размышлению о том, делать за воротами Гридора, тайным сборам в дорогу и попыткам скрыть признаки беременности. Ни госпожа, ни Фей, даже Карен не должны знать о ней, поэтому ела у себя.
Желудок по утрам принимал только фрукты и жидкость, это и стало моим завтраком, остальное приходилось выбрасывать. Оставь я кашу на тарелке — возникли бы вопросы.
Поколебавшись, забрала из библиотеки атлас: без карты не обойтись. Никогда не портила книги, но придётся. Вырванные листы спрятала вместе с каплями — сейчас они ни к чему, но потом пригодятся.
Ещё возьму деньги — тридцать семь цейхов, остатки щедрого подарка хозяина по случаю рождения Рагнара. Три я успела потратить, но не на безделушки — на то, что нам с сыном понадобится в пути: небольшой набор кухонных принадлежностей и лекарства.
Из драгоценностей не взяла лишь ожерелье с бриллиантами: оно фамильное, пусть у Тиадеев и останется. Остальные подарки посчитала честно заработанными и уложила в нехитрые пожитки, чтобы потом продать. Но жемчуг оставлю себе: говорят, это необычный камень, живой.
Одежда… Весь этот ворох белья, красивые платья останутся здесь. К чему они — только стеснят передвижения. Хватит смены белья и нескольких повседневных.
По паре обуви на сезон, одна из них будет на мне. Итого: туфли и ботинки.
Как ни жалко, но лисью шубку придётся оставить.
Я старательно изображала, что занята исключительно Рагнаром, — а по ночам собирала сумки. Разумеется, хранила их не на видном месте, а в тайнике, который устроила в дорожном сундуке в кладовой. В него всё равно никто не заглядывал, считая пустым, а пыль с него стирали редко, только перед поездками.
Беспокоило то, как сын перенесёт побег. Вроде, он здоров, крепок, достаточно самостоятелен для своего возраста… Безусловно, хорошо бы научился ходить, но, боюсь, к этому времени ходить не смогу я. И хозяин будет рядом.