– Так ты поэтому их убил? За то, что у них было то, чего хотел ты сам? – Меня обуял ужас. Ужас и тошнота.
– Они были девчонками. Девчонки превзошли меня, Бритт. Как я мог с этим смириться? Отец бы сжил меня со свету. И так-то дома было не сахар, когда он все превращал в соревнование между мною и Корби, да еще на ходу переделывал правила в ее пользу. Она могла сидеть на попе ровно, и этого хватало, чтобы выиграть. Отец ничего не ждал от Корби – она же девчонка. А от меня требовал всего.
В голосе Келвина не было и следа раскаяния. Я хотела услышать, что он сожалеет, боится. Хотела, чтобы Кэл признал, что сломался. Но он не винил себя. И боялся тех девушек, которых убил. Чувствовал себя униженным ими. Я вспомнила веревку в гараже, пропитанную кровью. Кимани Йовелл была задушена. А Мэйси с Лорен? Он не просто убил их – он сделал это сам, своими руками. Дело было не в них. А в нем.
– Ты убил Лорен, когда мы еще встречались! Меня ты бы тоже убил, поступи я в школу получше?
Он на мгновение поднял глаза:
– Я бы никогда не причинил тебе боли.
– Я доверяла тебе, Кэл! Верила, что ты ТОТ, единственный. Хотела защищать тебя, сделать тебя счастливым. Ненавидела, как отец обращается с тобой, и даже когда ты вымещал свои обиды на мне, никогда тебя не винила. Я думала, что смогу сделать тебя лучше. Считала тебя хорошим человеком, которому просто нужна любовь!
– Ты по-прежнему можешь доверять мне, – сказал он, не улавливая главного. – Я всегда буду твоим Кэлом.
– Да ты вообще себя слышишь? Так или иначе, все раскроется. Ты отправишься в тюрьму. Твой отец…
Руки Келвина снова сжались в тугие кулаки:
– Не вмешивай его сюда. Если хочешь помочь, даже не упоминай его имени.
– Не думаю, что еще могу как-то помочь тебе.
Глаза Келвина блеснули, но за короткой вспышкой гнева я увидела глубокую печаль.
– Я никогда не был достаточно хорош. Ни для него, ни для тебя. Особенно для него. Он бы убил меня, Бритт. Признайся я, что не попал в колледж, он скорее убил бы меня, чем смирился с таким унижением. Поэтому мне пришлось врать всем про Стэнфорд и прятаться здесь, в Айдлвайлде. Я этого не хотел, и уж точно не хотел убивать Лорен. Не планировал ее убийство. Как-то вечером я бродил по горам и наткнулся на Шона, снимавшего ее. На ней была бейсболка с «Кардиналами», и что-то во мне щелкнуло. Она была вдупель пьяная, и уже одно это бесило: в Стэнфорд приняли пьянчужку, отвергнув меня! Я хотел бы забрать у нее университет, но не мог. Поэтому, когда Шон вышел в сарай, я забрал… ее жизнь.
– Ох, Кэл, – прошептала я, глядя на него с жалостью и отвращением. Очевидно, Шон, вернувшись из сарая и обнаружив Лорен мертвой, перепугался и спрятал тело в ящик. А медальон забрал, понимая его стоимость, – Кэл о таких вещах не думал, деньги он никогда не считал. Теперь, зная историю от начала до конца, было легко понять, почему Джуд принял Шона за убийцу.