Михаил обратился к хозяину на русском. Их провели к столику и принесли меню. Все это сопровождалось поклонами и угодливыми улыбками. «Как будто я оказалась на людях с членом королевского рода», — печально подумала Кэт.
Она опустила глаза на меню и только спустя пару секунд поняла, что не может прочитать ни слова.
— Это русский ресторан? — спросила она.
Михаил спокойно кивнул:
— Да, я частенько здесь бываю.
— Меню на русском — я не могу прочитать ни слова, — заметила Кэт спустя еще пару минут, так как Михаил, очевидно, не догадался ей перевести.
— Я сам выберу для тебя блюда, — как ни в чем не бывало объявил он.
Кэт стиснула зубы. Как она выдержит месяц, если ее заключение — а о своем контракте она думала не иначе как о заключении, — не закончится раньше? Вполне возможно, ей захочется — и не один раз! — сбежать. Михаил существовал в собственном мире, король своего маленького государства, невероятно эгоистичный и упрямый. Ее потребности, ее желания для него не существовали.
«Наверное, и в постели не ахти», — подумала Кэт, но в следующую же секунду покраснела от собственных мыслей, принявших не то направление. Это было так на нее не похоже! «Ты же не собираешься ложиться с ним в постель, так откуда же ты это узнаешь?» — с раздражением отчитала себя Кэт.
— Что не так? — спросил Михаил, заметив замкнутое выражение ее лица.
Он очень хотел, чтобы Кэт сразу же отправилась в дамскую комнату и стерла металлическо-серые тени на веках, портящие, на его взгляд, ее выразительные глаза.
— Все нормально, — солгала Кэт, заставляя себя улыбнуться.
Михаил пожал плечами и заказал блюда на русском, так и не выяснив ее предпочтения. Он даже не сказал, что заказал.
«Только ради дома!» — напомнила себе Кэт, стиснув зубы.
Она делает это ради того, чтобы вернуть себе дом! Только ради него Кэт готова мириться с тем, что с ней будут обращаться как с предметом мебели.
Михаил подозвал Стаса и сказал ему кое-что. Пожилой мужчина был явно поражен. Он взглянул на Кэт, но она сделала вид, что ничего не заметила.
Подали первое блюдо — икра и хлеб с маслом. Кэт не любила рыбу, более того, даже рыбный запах вызывал у нее тошноту. Но Михаил не заметил, как мало она ела и лишь пригубила последовавшую за икрой уху.
Стас подошел к ней и протянул какую-то упаковку.
— Можешь стереть косметику, — сказал Михаил с удовлетворением.
Кэт заглянула внутрь и обнаружила в упаковке салфетки.
Она была поражена, но с радостью вышла в дамскую комнату, чтобы снять накладные ресницы и стереть тени с век, создающие драматический эффект. В результате ее усилий веки оказались слегка припухшими, но Михаил, скорее всего, не обратит на это внимания. Он словно не замечал существующие рамки приличий, которых были вынуждены придерживаться обычные люди.