— На задание пойдут Давыдов, Васильев, Фогилев и Сиротин.
В землянке тесно, и мы стоим полукругом. Хорошо вижу всех четырех. Николай Давыдов, белокурый
[174] крепыш, на первый взгляд кажется неповоротливым, в действительности же это человек
энергичный, находчивый, веселый. Сейчас он сосредоточенно смотрит на командира. Его глаза как бы
говорят: «Готов выполнить любую задачу!».
Виктор Васильев — стройный, высокий. В его смелости и отваге тоже не приходится сомневаться.
Сейчас в его взгляде — гордость за оказанное доверие.
Глаза неразговорчивого, всегда серьезного Володи Фогилева сияют. Командир надеется на него, а это
выше любых похвал.
Невысокий ростом, непоседливый Виктор Сиротин сосредоточен. Он — весь внимание. Я знаю: он
пойдет в пекло, чтобы мстить врагу.
На его долю выпали суровые испытания. На подбитой машине он, израненный и обессиленный, сделал
вынужденную посадку на территории, занятой противником. Гитлеровцы вытащили Виктора из горящего
самолета, отвезли в тыл и бросили в какой-то сарай. Когда Сиротин пришел в сознание, его привели на
допрос. Он молчал. Его истязали. Но он ничего не сказал. Виктора отправили в концлагерь. Но советский
авиатор не покорился врагу — сколотил подпольную группу и организовал побег пленных. Затем Виктор
перешел линию фронта, нашел свой полк и явился к командиру, чтобы снова сесть за штурвал грозного
«ила».
Его уже не ждали в полку, оплакивали родные, получившие извещение о гибели сына. Но всем смертям
назло Виктор Сиротин выжил. Выжил, чтобы бить фашистов, мстить врагу, приближать победу.
Вот этой четверке отважных соколов и их верным боевым товарищам — воздушным стрелкам —
командир полка и давал очень ответственное и сложное задание.
— Нам известно, в каком приблизительно районе находится авиабаза противника, — продолжал
подполковник Стрельцов. — Но необходимо точно установить место ее расположения. Ваши машины
оснащаются только фотоаппаратурой. Ни эрэсов, ни бомб не брать. Пары пойдут одна за другой. Вторая
пара пойдет к цели за первой на расстоянии «зрячей» видимости. Допускаю изменения по маршруту.
Затем Стрельцов объяснил задачи другим экипажам. [175]
Две пары «горбатых» набрали высоту и легли на курс.
Облака сплошной пеленой закрыли землю. Внизу ни одного просвета, лишь видно, как на плотной
белесой гряде причудливо пляшут, бегут четыре тени. Но вот за линией фронта стали появляться «окна», затем облачность совсем как бы раздвинулась. Это плохо. Плохо потому, что скрытно подойти к цели уже
не удастся. И летчики испытывают точно такое чувство, какое испытывает пехотинец, попавший на