воздушной армией генерал Ростов. Поприветствовав нас, он сообщил:
— Товарищи! Вчера ваш полк выполнил сложную и ответственную задачу — помог нашим войскам
форсировать реку Миус. У противника захвачено пять сильно укрепленных опорных пунктов.
Наступление успешно развивается. За мужество и отвагу, проявленные при [37] выполнении боевой
задачи, гвардии лейтенант Бикбулатов награжден орденом Красного Знамени. Младшие лейтенанты
Кдлитин и Недбайло — орденом Красной Звезды...
Я вздрогнул... Неужели? Нет, речь, видимо, идет о ком-то другом. Но однофамильцев в полку нет. Значит, это меня имеет в виду генерал.
А строй уже рукоплескал, сиял, радовался. Волнение охватило меня. Кто-то подталкивает: не мешкай, мол, выходи из строя...
— Служу Советскому Союзу! — выдохнул я, приняв из рук генерала свою первую правительственную
награду... Как оправдать столь высокую честь, какими делами подтвердить, что достоин носить на груди
награду Отчизны?
Я принимал этот орден как залог новых боевых побед. Он воодушевил меня, он звал сражаться
мужественно и умело. Как, например... О, за образцом далеко ходить не надо: им был для меня командир, отважный летчик, мастер штурмовых ударов лейтенант Бикбулатов.
Скорее бы взлетела в небо ракета!.. В бой, в бой! — стучало сердце.
Глава третья
1.
День выдался по-настоящему летний, жаркий. Мы с Игорем, укрывшись от солнца под крылом самолета, коротали время в ожидании очередного вылета и молча оглядывали местность. На пригорке желтела
пшеница, и мягкий ветерок игриво перекатывал по полю волны. В садах наливались соком щедрые дары
лета. И непрестанно пел в вышине жаворонок.
Природа делала свое извечное дело. И если бы не воронки, не пепелища, не эхо далеких взрывов, можно
было бы подумать, что вовсе нет никакой войны, что все пережитое — тяжелый дан.
Но вот вдали на лугу появились какие-то фигурки. Совершая ритмичные движения, они приближались к
нам. [38]
— Косари! — шепнул я, будто громко произнесенное слово могло вспугнуть их.
Они совсем уже близко, и теперь можно различить: два старика в белых рубахах, за ними в выцветшей
гимнастерке инвалид (он явно припадал на ногу), несколько подростков и десять-двенадцать женщин с
острыми косами в руках. Сжалось сердце: не женская это работа в сто потов! Да что поделаешь, мужчины ведь на войне! Жизнь потребовала — и стали женщины пахарями и косцами. Пошли на заводы
и фабрики, заменив там своих мужей и братьев, спустились в шахты, а многие надели шинели, чтобы
стать в боевой строй.
Я подумал о матери. Как там она, что с ней? Как перебивается отец, сестренка? С началом моей