— На аэродроме Кутейниково противник сосредоточил до восьмидесяти самолетов, которые совершают
налеты на наши наступающие войска. Эскадрилья будет наносить удар в составе полка, — сказал комэск.
— На задание пойдем тремя шестерками во главе со штурманом полка майором Суклышкиным. Надо
внезапно выйти в район Кутейниково и произвести два захода. [40]
Мне предстоит впервые штурмовать вражеский аэродром.
Вылет во второй половине дня. А сейчас нужно готовиться к нему! В условиях фронтового аэродрома
каждый летчик приспосабливается, как ему удобней. Я достал карту, расправил ее на развернутом
планшете. Кладу планшет прямо на землю и, сидя на корточках, с помощью штурманской линейки
наношу карандашом отрезки маршрута от одного населенного пункта к другому, курсовые углы, отмечаю
расстояние и время полета. Цель обвожу красным кружком.
Расстояние до линии фронта и обратно составило почти пятьдесят километров. До сих пор мне
приходилось углубляться в тыл противника не больше чем на пятнадцать километров... Еще раз
обдумываю маршрут, мысленно представляю свои действия во время перелета через линию фронта, над
занятой противником территорией, над целью.
...Одна за другой взлетают шестерки штурмовиков и берут курс на запад.
Лечу слева, третьим от комэска. Нашу шестерку сопровождают четыре «яка». Мы знаем: наши боевые
друзья-истребители зорко всматриваются в воздушное пространство, ищут врага, готовые в любую
секунду сразиться с ним, не дать ему помешать нам выполнить ответственное задание.
Высота — девятьсот метров. Отсюда земля кажется мне большой картой, где вместо условных
обозначений — настоящие рощи, холмы, долины, где на синих жилках рек заметны ажурные рисунки
мостов, а на паутинах дорог угадывается железная змея вражеской танковой колонны, где взблеск огня за
синим лесом демаскирует зенитную батарею, где тихо дремлющая нива может оказаться вражеским
аэродромом, на который и следует обрушить огонь.
Что поделаешь? Война совсем по-иному научила нас видеть землю — ту самую обласканную солнцем
землю, которая пахнет разнотравьем, дышит теплом, звенит перекличкой кузнечиков. Теперь — иные
ассоциации: река — это водный рубеж; холм — вражеский опорный пункт; лес — укрытие для
фашистской техники...
Лечу, «читаю» землю. Сейчас под крыльями — линия фронта. Вспышки огня, дым. Там идет жаркий бой.
Совсем [41] недалеко от меня, справа по курсу вздуваются разрывы — это бьют зенитки. Но строй
самолетов не нарушается: эффективность огня «вдогонку» низкая, и потому ведущий увлекает группу
шестерок дальше, на запад, не предпринимая противозенитного маневра.