, но у нас еще и взаимопонимание хуже некуда.
— Все ясно, — произнесла она, растягивая «я», будто гадалка, проводящая сеанс. — Вы написали хоть несколько слов?
Я засмеялась:
— Ни строчки.
— Вау. Могу предсказать огромный успех вам обоим.
Решив игнорировать ее заявление, даже если она и была права, я скатилась с кровати и направилась к шкафу, чтобы выбрать одежду на сегодняшний день.
— Как твои учебные будни? Еще не позвонила Грейсону? — спросила я, раздвигая вешалки со свитерами и пиджаками, пока не заметила черное приталенное платье, которое сохранит достаточно тепла, если я надену с ним свою кожаную куртку и высокие ботфорты.
— Все идет неплохо. Я закончила с той моделью прошлой ночью, поэтому сейчас…
— О, это смешно. Я тоже покончила с той моделью одной ночкой.
— О, Господи. Ты говоришь о том колумбийском парне?
— Эм, он был бразилец, и у него было имя. У меня просто не получается вспомнить его.
— Это было грубо. Ну, я надеюсь, ты помыла руки после этого. Так или иначе, сейчас я разрабатываю планы для городского многофункционального развития.
— Ха, та городская модель тоже была многофункциональной.
— Это была последняя сексуально-архитектурная шутка, которую я услышала от тебя за день, — предупредила она.
— Ладно, хорошо. Все равно я не знаю, что значит и половина этих слов.
Она рассмеялась:
— В основном это здания с ресторанами и магазинами на первом этаже и квартирами выше.
— Аа. Вот, тебе следует разговаривать со мной, как с ребенком, и я полностью тебя пойму.
— Я уже так и делаю, не беспокойся.
— Ха-ха. Эй, ты не сказала мне, позвонила ли ты Грейсону, — напомнила я ей.
— Что? Ой, странно, я не слышу тебя. Телефон глючит, кшкркфшфшшш.
— Я тебя прекрасно слышу.
— Что? Нет. Простите, no habla ingles (прим. перев. исп. Я не говорю по-английски).
Затем вызов отключился, потому что моя маленькая сестренка конкретная врушка.
Я не стала снова звонить ей. Если она хотела быть странной по отношению к ситуации с Грейсоном, пусть. Это будущее ее карьеры, не моей. Я позвоню Грейсону через несколько дней и проверю. Может быть, если он сам позвонит ей, она поймет, что он не ненавидит ее так, как она думает.
Я все размышляла об этом, когда услышала стук в дверь, а затем еще два. Я опустила взгляд на пижаму, которую надела перед сном, и замерла. Мои сиськи были на виду, будто вывалились из майки, пока я спала. Не то чтобы я была грудастой девушкой с выставки картин эпохи Возрождения, но у меня была отличная ложбинка между грудей.
— Подождите! — крикнула я, когда полетела в сторону ванной, чтобы схватить халат, который висел за дверцей.