После того как одела его, я прошла к двери, открыла ее и увидела, что за ней находился Джейсон.
Он стоял, уставившись в окно в конце коридора, вероятно, раздраженный тем, что я заставила его ждать целых пять секунд. Когда он услышал, что дверь открылась, повернулся ко мне лицом и осмотрел мой халат до середины бедра. В его глазах появились искорки при взгляде на мою кожу, и клянусь, что увидела намек заинтересованности в его взгляде, спрятанный за маской дерзости. Я посмотрела вниз, пытаясь понять его взгляд со стороны, но затем мои глаза остановились на ногтях на ногах, и я засмеялась.
«Ну, конечно».
За день до моего отъезда мы с Камми зависали у меня в квартире, и она вызвалась покрасить мои ногти. Я особо не думала об этом, но когда она закончила, и я посмотрела вниз, мне захотелось ее убить. Она взяла на себя смелость покрасить мои ногти в ярко-розовый цвет (не самый худший в мире). Затем на каждый ноготь она добавила надписи, гласившие: «Я <3 Дж. Бибера!!!». Не поймите меня неправильно, я не имела ничего против Джастина Бибера, но лучше был бы Джейми Дорнан или Дэвид Бекхэм. Я имею в виду, да ладно.
Я не избавилась от текста, потому что пицца, которую мы заказали, прибыла раньше, и меня отвлекли. Запихивание пиццы «Пепперони» в мой рот было гораздо важнее.
Ну, в любом случае, Джейсон уставился на мои пальцы на ногах, и я залилась краской из-за того, что он думал, будто я хотела казаться четырнадцатилетним ребенком. Когда он, наконец, посмотрел мне в лицо, то слегка улыбался.
— Я принял тебя за фанатку One Directoin, — сказал он, его улыбка стала еще шире.
— Да, да, моя сестренка сделала это в качестве шутки, — объяснила я, зная наверняка, что так или иначе он не поверит в правду.
— Тебе не нужно оправдываться передо мной, — сказал он с самодовольной усмешкой.
Я закатила глаза:
— Тебе что-нибудь нужно? — спросила я, мой тон показывал, как я была раздражена.
— У нас есть песня, которую нужно написать, а я устал сидеть в доме. Поехали, заглянем в кофейню в городе.
Я поджала губы из-за этой идеи. В ЛА я никогда не писала в кофейнях. Там вечно ошивались папарацци со своими камерами и торчащими объективами, и любопытные фанаты, отвлекающие меня в любой момент. Я любила своих фанов, но иногда они становились слишком навязчивыми, хоть и были при этом милыми.
— Никто тебя здесь не узнает, принцесса, — произнес он, будто прочитав мои мысли. — Будь готова через десять минут.
Он повернулся на пятках, и я смотрела, как он поднимался по лестнице в потной, спортивной одежде. Он, должно быть, только что вернулся с пробежки (я не хотела, чтобы он заметил, как я наблюдала, но ничего не смогла с собой поделать).