А заканчивая беседу, убежденно произнес:
— Но нашим предшественникам, бойцам Фрунзе, уже приходилось брать эти преграды. Возьмем их и мы!
* * *
...В то утро рассвет занимался необычно медленно, словно бы нехотя. А люди с нетерпением ожидали прихода дня, чтобы начать дело, к которому были уже готовы. Разведчики — им предстояло первым ступить на вязкое дно Сиваша — заранее подтянулись к исходному рубежу.
Все пристально вглядывались в простиравшийся перед ними простор «гнилого моря», но, естественно, мало что видели. Ибо над водой стелился туман такой густоты и плотности, что даже проводник Василий Кондратьевич Заулочный пока еще не решался пускаться в путь. При такой видимости можно легко сбиться с направления, завести бойцов в глубокую топь. Потому-то старый рыбак, колхозник из поселка Камрад-Казеут, и сидел сейчас на берегу, положив рядом с собой длинный шест. Ждал, пока хоть немного рассеется туман. Ждал вроде бы и без особого волнения. Но это его спокойствие было только внешним. Василий Кондратьевич тоже чувствовал зудящее нетерпение и досаду. Ведь видел же старик и беспокойство разведчиков, и тревожные взгляды комдива, то и дело бросаемые на него. И в душе копилось чувство какой-то неосознанной вины. Словно это он, Василий Кондратьевич Заулочный, нагнал на Сиваш этот проклятый туман.
Но, несмотря ни на что, Василий Кондратьевич терпеливо ждал. Он вообще был не из тех людей, которые все делают второпях. К тому же и ответственность на нем лежала сейчас большая, и как бы двойная. Потому что в мыслях засело убеждение: в эти часы он в ответе не только перед своей совестью, но и перед дедом Олейничуком, который еще в 1920 году вел через Сиваш разведчиков армии М. В. Фрунзе.
Да, он, Заулочный, отвечает за честь деда Олейничука. Ведь именно Олейничук назвал его в качестве проводника. [34] И еще добавил, что, дескать, для Заулочного нащупать брод через Сиваш — по родному селу пройти. Сам-то Олейничук уже слишком стар для такого дела. А то бы...
Нет, Василий Кондратьевич не подведет его! Проведет бойцов через Сиваш! Вот только этот чертов туман что-то уж больно долго пути не открывает.
А генерал-майора Станкевского в это же самое время занимают несколько иные мысли. Ведь переходить Сиваш придется лишь с легким оружием. А это... А что, если противник быстро опомнится и организует упорное сопротивление? Да бросит танки...
И все-таки скорее бы оказаться на плацдарме. Да что-то солнце медлит...
В восьмом часу в дивизию прибыл командующий армией генерал-лейтенант Я. Г. Крейзер. Выслушав рапорт Станкевского и поздоровавшись с другими командирами, он направился к берегу моря. Шел, похлопывая по сапогу прутиком. «Тоже, видать, волнуется», — отметил про себя Станкевский.