— Опять ты?
— Я! — Смолин скрестил руки на груди, прислонившись спиной к дверному косяку.
— Чего тебе?
— Ну что, родной, добегался?
— Иди ты, — огрызнулся Смолин, сжав руку в кулак. — Слушай, проваливай, а, советчик хренов.
— Слушал бы меня — не лежал бы сейчас здесь, — на Смолине-двойнике был надет забрызганный кровью джемпер, чёрные волосы всклокочены, под глазами залегли тёмные круги. — Хорошо, что хоть бронежилет надел.
— Отвали, а, в натуре!
— Ну-ну, — хмыкнул двойник, бесцеремонно присаживаясь на кровать.
— Пошёл ты, родной.
— Думай лучше, где ты допустил ошибку!
— Отстань, а? И без тебя тошно! Башка съехала, глюки мерещатся!
— Ты скажи мне, долго валяться собираешься?
— Повторяю для тупых — пошёл ты!
— Я-то пойду, только сын чёрти где, Круглый в больнице, а Белов прав — ты к ЭТОМУ стремился? Гнить на «пожизненном»?
— Если ты сейчас же не свалишь…
— Тогда что? — усмехнулся Смолин-двойник, дёрнув носом.
— Я выйду отсюда, эта тварь Белов ещё… — прохрипел Алексей, яростно сверкнул глазами.
— Не пори горячку. Всё гораздо сложнее, чем в первый раз. Это тебе не «лепилу» шприцом мочить. Белов выставил кордон охраны, мышь не проскочит. Послушай мой совет! ЗИМА ВСЕ ОФОРМИТ В ЛУЧШЕМ ВИДЕ. Ты же везунчик, родной. Приведи в порядок нервы, перестань накручивать себя, тебе нужны чистые мозги!
— Чистые мозги… чистые мозги… Оставь меня.
— Как скажешь, ты главный!!! Только помни, выход там же, где и вход… — промолвил двойник, растворяясь в дрожащей дымке галлюцинаций Алексея Смолина.
— Выход там же, где и вход…-
Смолин перевёл взгляд на капельницу, завороженный процессом падения капель физиологического раствора.
«Выход и вход… дед… как же так… где я допустил неточность… где…»
* * *
Смолин умел ждать: для него было совершенно не важно, час или два просидеть в засаде, главное, во что бы то ни стало достичь поставленной цели. Он подкрался незаметно, со спины, дождавшись, когда Белов отпустит охрану и поднимется по ступеням в парадное. Мелькнула чёрная тень, и карающая рука судьбы приставила дуло пистолета к беззащитной шее ненавистного чекиста.
— Вот и свиделись, шахматист! Не ждал?
— Ты? — удивлённо прохрипел Белов, занеся ногу над новой ступенькой.
— Я обещал, что прикончу тебя.
— Этого не может быть! — в интонациях полковника сквозило удивление. Он опустил ногу, но тот час получил увесистый тычок в спину.
— Стой, не двигайся, тварь! — лязгнул затвором гнева Алексей.
— Ты дьявол, Смолин, как тебе удалось сбежать?
— Это философский вопрос, Белов, — органическим тоном процедил Алексей, — Не время устраивать дискуссию. Шах и мат, ты проиграл, шахматист.