— А ты?
— Что я? У меня «Макаров» и две обоймы. Да и то, если честно, я не влезу. Мое дело — пацанов на танцах разнимать. А в крутизну нырять — это, выражаясь по-блатному, стремно. Я до пенсии хочу дослужить. Мирно.
Тут Леху осенило. Вот что значит сутки не пить — голова заработала!
— Ты меня с этим армяном свести можешь? Которого этот, как его, «Вор и вор» сторожит?
— «Варриор», — поправил капитан. — Свести, конечно, можно. Я думаю, что он тебя даже с тамошним начальником познакомить сможет. Но ведь знаешь, это тоже чревато. Ты кто? Ноль. Какой у них интерес из-за пустого места ссориться с Бароном? Нет у них интереса. Ты ж, милок, не та курица, которая золотые яйца несет… Отдадут и не плюнут.
— Ладно, — отмахнулся Леха, — может, и найду
для них какой-либо интерес. Ты, главное, сведи с Абрамяном.
— Да с ним-то нет смысла сводить, сказал Михалыч, — он же так, клиент. Вот в семь вечера к его охране пересменка приедет, с ними будет такой Костя Епифанов, он же, в дружеском кругу, Костоправ. Могу с ним познакомить. Только учти, что он, если по правде, кости не правит, а ломает… Не понравишься — пеняй на себя.
— Сколько сейчас времени? — спросил Леха.
— Семнадцать ноль пять, — ответил участковый. — Я около семи за тобой заеду. Мне как раз на танцы надо будет ехать. Постарайся не пить до этого, а то Костя с тобой и разговаривать не станет.
Капитан ушел, а Леха вернулся к Ирке и сказал:
— Слушай, у тебя как насчет пожрать, а! Мне тут одну даму маленько попотчевать надо…
— Это вдову-то? — Ирка даже возмущаться, как ни странно, не стала. — Чего ж, можно… Веди давай. Леха забежал домой и сказал заждавшейся и продрогшей в его нетопленом жилище Галине.
_Пошли к соседке, покормит… Не загибаться
же тебе с голоду?
— А удобно?
— Удобно, удобно.
Леха отвел Митрохину к Ирке и сказал:
— Сейчас добегу до Кускова и вернусь…
Листки с немецким текстом уже лежали у него в кармане.
Иван Петрович покуривал на крылечке свою трофейную немецкую трубку, набитую махрой. Леха
поздоровался.
— Здравствуй, здравствуй, Алеша, — кивнул в ответ старик. — Давно не видел тебя. Говорят, ты в город ездил?
— Ездил, Иван Петрович.
— Ну и как там? Рабочие-то что говорят?
— Да я на заводе и не был…
— Зря. Что ж ты, столько лет проработал и не зашел туда?
— А он стоит, завод этот, — сказал Леха, — там и народу-то нет. Половину цехов под склады сдали. Коммерсанты ползают. Не нужны наши изделия…
— Вот как! — вздохнул Кусков. — Эх, рабочий класс, рабочий класс! До чего ж тебя эти гады довели… Коммунисты называются! Ум, честь, совесть… Где партком ваш? Где комсомол? Где профсоюз?