— Сначала выберем барабанщика и горниста, — сказала Алла Андреевна.
— Я! Я в барабанщики! — закричали ребята.
— Но кто же горнист? — спросила Алла Андреевна. Горнить никто не умел.
— А я буду горнистом, — сказала толстая девочка.
— Ха-ха-ха! Девчонка — горнист, вот смехота! — закричали Сушковы, и все ребята начали махать руками и смеяться.
— Наверное, Сушковы хотят быть горнистами? — сказала Алла Андреевна.
— Мы? Мы не умеем, — сказали братья Сушковы.
— А Катя умеет. Покажи им, Катя.
Толстая девочка взяла горн, сделала злое лицо и громко затрубила.
— Во, это сигнал! — зашумели Сушковы. — «Бери ложку, бери хлеб».
Катя протрубила еще.
— Это тоже ничего, — сказали Сушковы. — «Спать, спать по палатам». Можно и поспать.
— А это нам ни к чему, — сказали Сушковы потом. — «Вставай, вставай, дружок». И кто его выдумал!
Тут Катя заиграла песню, и я сразу понял, что она трубит «Пусть всегда будет солнце».
— Хороший горнист Катя? — спросила Алла Андреевна. Все закричали, что хороший.
— А вы смеялись сначала. Катя, между прочим, кончила кружок во Дворце пионеров. Нехорошо так — смеяться не разобравшись.
— И в самом деле — нехорошо, — сказал мне Толик, который сидел рядом.
Потом мы выбирали совет отряда.
— Кто нас выдвинет, худо тому будет, — предупредили Сушковы.
И мы выбрали девочку с красными лентами, которая рассказывала, как кормят в самолете.
Ее звали Нина Баскакова. Нину не знал никто, но она сказала, что всегда была или председателем или старостой в школе, и мы ее выбрали.
А потом вдруг выбрали меня. Я и не ожидал совсем. И не знал никого. Всех отличал только по штанам да по рубашкам. А меня уже знали. И по фамилии и по имени.
— Сашку, Сашку нам в звеньевые! — кричали братья Сушковы.
И я стал звеньевым второго звена. В звене вся наша палата и братья Сушковы.
— Будешь доставлять нам добавку в столовой, это мы любим, — сказали они потом.
* * *
На второй день мы пошли играть в футбол. Нас вела Алла Андреевна. Она была в синих брюках. Мяч она не держала в руках, а подкидывала, ловко ловя его в воздухе и красиво перегибаясь.
— Это разве игра, — говорил Сомов дорогой, — бутсы не дали, пионервожатая за судью. Я только нападающим буду.
На поле мы разделились, девчонки сели за нас болеть и петь песни. Мы начали играть. Я был запасным команды без маек. У другой команды запасного не было. Другая команда была в майках.
Сомов схватил мяч и повел его к воротам одетых. Рядом бежал Толик и кричал:
— Сомов, пас! Сомов, пас!
А Сомов ни на кого не глядел. Потом на него налетели братья Сушковы.
Сомов упал, вскочил и стал дрыгать левой ногой, будто его ударили.