– Закрой глаза, – сказала ей однажды Смилина, беря коня под уздцы.
– И что меня ждёт, когда я их открою? – засмеялась Свобода, озарённая белогорским солнцем.
– А вот увидишь, – загадочно улыбнулась оружейница.
Конь ступил за нею в проход, и они оказались у входа в святилище Лалады в сосновом лесу. Солнечный воздух, напоенный влажной свежестью, тонко перезванивался голосами птиц, а у входа в пещеру раскинулся целый пушистый ковёр из сон-травы.
– Ой, какие чудесные! – Свобода присела и протянула руки к цветам, но не срывая, а лишь нежно касаясь их головок.
А из пещеры звенели голоса дев Лалады. Свобода восхищённо насторожилась, внимая стройному пению, которое струилось сияющим ручейком и до светлых слёз пронзало душу. Две жрицы в белых подпоясанных рубашках, окутанные русыми плащами волос едва ли не до пят, вышли навстречу оружейнице и её невесте, знаками приглашая войти. Влекомая Смилиной за руку, Свобода ступила внутрь озарённой золотым светом пещеры, заворожённая и изумлённая. Из каменной стены журчал сверкающий родник, наполняя каменную купель и струясь далее по желобку в полу. Омочив в тёплой воде Тиши пальцы, Смилина коснулась ими своего лба и лба возлюбленной. А девы Лалады плыли хороводом белых лебёдушек, и ясными хрустальными струйками переплетались их голоса:
Солнце над рекой,
Солнце над рекой,
Ой, солнце над рекой
Подымается.
Лада у ворот,
Лада у ворот,
Ой, лада у ворот
Дожидается.
Ой, лада у ворот
Дожидается.
Вот выносят к ней,
Вот выносят к ней,
Ой, да вот выносят к ней
Злата полны сундуки.
Ой, да вот выносят к ней
Злата полны сундуки.
«Это не моё,
Ой, это не моё,
Ой, это не моё –
Это матушки моей…
Ой, это не моё,
Это матушки моей».
Вот выносят к ней,
Вот выносят к ней,
Ой, да вот выносят к ней
Лук тугой да колчан.
Ой, да вот выносят к ней
Лук тугой да колчан.
«Это не моё,
Это не моё,
Ой, да это не моё –
То сестрицы моей…
Ой, да это не моё –
То сестрицы моей…»
Тут подносят ей,
Тут подносят ей,
Ой, да тут подносят ей
Вострый меч-кладенец.
Ой, да тут подносят ей
Вострый меч-кладенец.
«Это не моё,
Это не моё,
Ой, это не моё –
Это тётушки моей».
Вот выводят к ней,
Вот выводят к ней,
Вот выводят к ней
Красну девицу.
Вот выводят к ней
Красну девицу…
«Это я возьму,
Это я возьму,
Ой, да это вот возьму –
Это ладушка моя».
Солнце над рекой,
Солнце над рекой,
Солнце над рекой
Подымается.
Лада у ворот,
Лада у ворот,
Ой, лада у ворот
Дожидается…[4]
Очутившись в середине круга, окружённая чистым созвучием голосов, Свобода взволнованно сверкала слезинками на глазах, а её губы шевелились в ошеломлённом «что это?» Сжимая её руку, Смилина приложила палец к губам: «Тсс».