Ее сердце учащенно забилось.
— О, неужели…
— Одна мысль о том, что рядом с тобой когда-то был другой мужчина, убивает меня.
Он говорил это так неохотно, словно к его виску приставили пистолет. Все это время он не сводил с нее взгляд. Лорелей была поражена. Она молчала.
— Лорелей, тебе нечего сказать?
— Просто не думай об этом. Все в прошлом.
— Не совсем то, на что я рассчитывал, но все же лучше, чем ничего. — Теплота не покидала его взгляд.
Лорелей провела рукой по волосам Нэша:
— Это действительно приятно слышать. Во время судебных разбирательств по делу Реймонда в газетах обо мне писали множество неприятных вещей. Журналисты старались накопать как можно больше грязи, таковы их методы.
— Это обеспечивает большие тиражи, — угрюмо заметил он.
Никому не известно об этом лучше, чем Нэшу. Уж он-то вкусил с лихвой горькой славы. Он более десяти лет скрывался от папарацци.
— Надеюсь, мне никогда не придется пройти через это еще раз. Те ужасные пять недель в Париже… Каждое утро новые статьи с оскорбительными заголовками… — Она содрогнулась от отвращения.
Нэш нахмурился. О чем он думает? Неужели он читал хоть одну из этих историй? Она не смела спрашивать, не хотела снова думать об этом. Однако было необходимо внести ясность.
— Все те мужчины, с которыми я якобы встречалась… На яхте Юровского я была одной из пятнадцати приглашенных гостей женского пола, так как дружила с его пассией. Что касается Дамиана, я знаю его с тринадцати лет, и между нами никогда ничего не было.
— Тебе не нужно отчитываться передо мной за свое прошлое. — Голос Нэша звучал почти грубо, но выражение крайнего удовлетворения ее словами не покидало его глаз.
Мог ли он действительно ревновать ее?
— Наоборот, Нэш. Я поделилась с тобой своим прошлым, в то время как ты и не думаешь оставить свою привычку отмалчиваться.
— Хочешь услышать о моих бывших?
Лорелей лишь махнула рукой:
— Ты несерьезно относишься к этому разговору. Почему ты не доверяешь мне?
Он заправил ей за ухо непослушный локон:
— Хорошо, что бы тебе хотелось узнать?
Ее лицо просветлело.
— Мы могли бы начать с того, на чем остановились прошлой ночью. Твои шрамы. Ты сказал, что они всегда при тебе. Что ты имел в виду? Я знаю, это сложно объяснить, но мне бы хотелось узнать, почему ты занимаешься тем, чем занимаешься…
— Сложно? — Он смотрел на нее с улыбкой. — Нет, дорогая, это очень просто. Это у меня в крови. Мой отец, Джон Блу, работал в разных инженерных командах по всему миру и таскал нас за собой.
— Детство без детства, понятно.
— Можно сказать и так.
На какое-то мгновение он затих, но Лорелей терпеливо ждала продолжения. Она почувствовала, что это была лишь верхушка айсберга.