* * *
Вырулив на Садовое, Писатель туг же укорил себя за чрезмерное злопыхательство: ну зачем людей — то поносить, тем более тех, которых при жизни и не знал толком, тем более — мертвых…
Как говорится — «о мертвых или хорошо, или никак».
Может быть, переутомился, может быть, давно не был на исторической Родине, может быть, просто не видишь ничего хорошего тут — после New York оно — то понятно и простительно…
Не может же такого быть, чтобы человек, «которого любили миллионы», казался законченным подонком!..
* * *
Гладя на Коллегу погибшего, Писатель не мог сдержать улыбки.
Ну и косметика!
Так красят себя только больные сифилисом — чтобы скрыть следы разложения плоти…
Коллега была пьяна и весела — тем злобным весельем, которое Писатель терпеть не мог в мужчинах и панически боялся в женщинах; от людей в таком настроении можно ожидать чего угодно…
— А, ты про Влада — то спрашиваешь? — бесцеремонно посмотрев на гостя, поинтересовалась Коллега.
И почему это она ему «ты» говорит — что, близкий товарищ и друг?
Соратник по борьбе за голубой эфир?
Или тут, в Москве такая милая манера говорить со заокеанскими знаменитостями?
Писатель наклонил голову и, стараясь не встречаться взглядом с хозяйкой, произнес:
— Да.
— Тут до тебя ко мне Обозреватель один приходил, — Коллега назвала фамилию, — я уж не помню, чего ему наплела… А тебя что интересует?
— Ну, есть мнение, — мягко произнес Писатель, — есть мнение, что Листьев все свои программы… — он замялся, — ну, что это, так сказать, не совсем оригинально… да, я понимаю, и великий Мольер когда — то сказал — «Я беру свое там, где вижу», но все — таки, понимаете…
Коллега бесцеремонно заложила ногу за ногу — при этом пола халата задралась и обнажила не слишком свежее нижнее белье.
— А, ты это про «Взгляд», «Поле чудес» и «Тему» — да?
— Да.
— Так у нас на Останкино все знают, что Листьев эти идеи украл, — со скрытым вызовом произнесла коллега, — очевидный факт. — Сфиздил.
— У Ларри Кинга?
— Ну, не знаю я никакого Ларри Кинга, вот кинга, — сделав ударение на последнем слоге, добавила она, — знаю, карточная игра такая есть… Влад вообще был неистощим на выдумки, на игры разные, но «Поле чудес» он списал с «бутылочки» — есть такая русская народная игра…
— …?
— Ну, становится шесть баб раком, а мужик вертит бутылочку, на кого горлышко показывает, с той… Чем не барабан? Ну что — не мужик ты, что ли, поподробней объяснить надо? — возвысила голос Коллега.
Писатель заметно стушевался:
— Но…
— И вообще: давай — ка мы с тобой лучше выпьем… Тогда и расскажу подробней, — последние слова она сказала так, будто бы хотела не только рассказать, но и показать. — Мы вот с Владом, когда он еще не кодировался, так славно ужирались… Он потом — по бабам, а я… — она недговорила, вынула откуда — то бутыль коньяка. — Ты, как тебя там — пить будешь?..