Октябрь
Проснулась я рано. На другой половине кровати спал Билли. Я наклонилась и прислушалась к его дыханию. Малыш дышал спокойно и ровно. Кожа у него такая гладкая. Я вспомнила о своем умершем брате Томасе и о матери – как она проснулась тогда на полу в детской. Наверное, встала на колени и заглянула в кроватку. Томас был бледный, дышал, но ни на что не реагировал. В ту минуту она и поняла, как сильно он болен. И началась паника, сборы в больницу… Он умер быстро. Ему не выпало умирать долго, как Тане.
А моя смерть будет подползать ко мне постепенно, день за днем, год за годом, как когда-то к Тане. Возможно, мне предстоит десять лет медленного умирания. Сначала откажут ноги. Придется ездить в инвалидном кресле. Потом ослабнут руки, и я уже не смогу сама крутить колеса. Придется нанять постоянную сиделку, чтобы умывала и одевала меня. Потом ослабнут мышцы гортани, и я не смогу ни есть, ни дышать. Трудно сохранять достоинство, когда твое тело превращается в склеп.
Соланж долго не давала похоронить Томаса. Когда ей сказали, что он умер, она велела всем выйти из палаты. И сидела там, держа в руках мертвого сына. Шли часы, а она так и сидела и не отдавала Томаса.
Смерть брала свое: он посинел и стал коченеть.
Отец попробовал его отобрать, однако мать только крепче в него вцепилась и закричала: «Его нужно держать в тепле!»
В конце концов трем медсестрам пришлось держать ее за руки, чтобы папа мог забрать тело ребенка из ее скрюченных пальцев.
В день похорон Соланж находилась в психиатрической больнице, в палате для буйных. Она не видела, как опускали в землю маленький гробик.
Откуда я все знаю? Отец, конечно же, не рассказывал, он счел бы это предательством по отношению к Соланж. Но я ведь журналистка, и я раскопала правду. Соланж Ванхейнен, моя мать, после смерти сына лечилась от острого психического расстройства.
Билли почти в том же возрасте, в каком был Томас, когда умер. Глядя на него, я думала о том, как сильно отличается живой ребенок от мертвого.
Когда он проснулся, я его искупала. Это оказалось нелегко, потому что он вертелся и хлопал ладошками по воде. Мне не хватало терпения, которое, наверное, есть, когда возишься с собственными детьми. Наверное, человек так запрограммирован, чтобы справляться с уходом за ребенком.
Вытерев Билли, я стала его одевать. Способ был один – не спешить. Лучше дать ему время накувыркаться.