– Роберт Мирзоев. Простите, что вот так врываюсь. Мне следовало позвонить.
Голос у него был низкий, речь с американским акцентом. Похоже, это о нем говорила Аиша, видевшая как-то Хейю с мужчиной.
– Ничего страшного.
– Я просто проходил неподалеку, и мне пришло в голову… Я беспокоюсь за близкого мне человека, Хейю Ванхейнен, вашу сотрудницу.
– Бывшую. Она недели две как уволилась.
– Уволилась?!
– Да. Совершенно внезапно. У нее серьезно заболела мать, и…
– Соланж?! – Он казался пораженным.
– Простите?
– Вы говорите – «мать»?
– Да. Хейя улетела в Финляндию, ухаживать за матерью.
– Очень странно. Я видел ее мать месяц назад. Она была в добром здравии. Это у отца проблемы с сердцем.
У него были карие глаза, большие и серьезные, и он явно волновался. Я почему-то заторопилась:
– Понимаете, Хейе понадобилось срочно улететь. Она заказала билет на следующий же день и уволилась без отработки.
– Вот это новость. Она обещала связаться со мной, как только все точно узнает. Но до сих пор не объявилась. Конечно же, я обеспокоен.
– Конечно же, – смущенно повторила я. – Вы, пожалуйста, садитесь.
Он сел.
– А вы можете дать мне ее адрес в Финляндии? Я понимаю, так не делается, но мы были очень близки, и…
– К сожалению, адреса в Хельсинки у меня нет. Хейя просила выслать документы на лондонский адрес.
– Ни телефонного номера, ничего?
– Только в Лондоне…
– Тогда извините за беспокойство. Для меня неожиданность, что заболела именно мать. Я думал, речь об отце.
Мне стало жаль его, такого беспомощного. Пришел сюда, волнуется, ждет от нее вестей. Нас это роднило. Мы оба – жертвы ее скрытности и ледяного равнодушия. Мне хотелось ему помочь.
– Знаете, я сейчас вспомнила про анкету… Там что-то может быть. Нужно посмотреть.
Я подошла к столу, выдвинула ящик.
– Вы так любезны… – сказал он.
Пробежавшись пальцами по корешкам, я отыскала нужную папку.
– Нет, к сожалению. Только лондонский адрес. – Я перевернула страницу. – Вот тут есть телефонный номер, – думаю, это в Хельсинки.
– Можно взглянуть?
– Вообще-то, так не полагается… – Я показала ему краешек листа.
– Иллка Лэйн… Вы позволите мне записать?
Я записала ему на листочке имя и номер телефона.
– Только, пожалуйста, никому.
– Разумеется. Большое спасибо, я вам очень благодарен.
Тут Мирзоев увидел фотографию мужа и сына у меня на столе. Он явно узнал Маркуса. И, поняв, что я это заметила, поспешил задать вопрос:
– Ваш сын?
– Да. Билли. Снято несколько месяцев назад. Сейчас ему почти год.
– Похоже, весьма любознательный.
– Еще какой.
Я проводила гостя до двери. Он дал мне свою визитку. Оказывается, он психоаналитик.