Он буквально побежал, таща меня за руку, в лабораторию в башне. Почти бессознательно я бежал за ним. Когда мы проходили через лабораторию, он показал на тело Мэккензи, которое лежало, покрытое чем-то белым.
— Хлам… ненужный, бесполезный хлам! — прерывисто сказал он.
Когда мы вышли на верхнюю платформу — я увидел аппарат, поставленный на штативе, который отдаленно напоминал фотографическую камеру, однако гораздо сложнее и запутаннее ее.
— Возьмите бинокль, Эфер! Смотрите туда. Что вы видите? Видите поезд, подходящий к станции?.. А теперь я нажимаю кнопку… Что же вы молчите, мой мальчик…
Я не мог оторвать глаз от страшной картины… Поезд вспыхнул и пылал как свечка. Из вагонов на ходу выскакивали маленькие черненькие человечки… Язык не повиновался мне, руки и ноги окаменели…
— Теперь на очереди станция, Эфер!.. Давайте руку. Надавите теперь вот эту красную кнопку… Я хочу, чтобы мой ассистент собственной рукой…
Он не успел окончить, чего бы он хотел. Моя рука, вместо того, чтобы нажать кнопку, нажала на его подбородок и он прикусил язык…
Нужно быть справедливым: Фобос дрался, как лев… Мы упали и катались по полу… Мы сбили с треноги аппарат, который упал со страшным грохотом… Но я был сильнее. Когда я мог уже торжествовать победу над сумасшедшим, на платформу выскочил Мак-Грегор с огромным «кольтом» в руке.
— А, подлюка, — закричал он, — донюхался таки!..
И я, впервые в жизни, имел случай увидеть, как выглядит черное кольцо револьверного дула, когда из него вылетает огонь и дым… Но Боб, вероятно, поторопился и пуля взвизгнула где-то возле моего уха… Дальше я помню все, как в тумане.
Помню, что я успел запустить в Мак-Грегора чем-то довольно увесистым, а он вторично выстрелил. На этот раз оба не промахнулись, но он упал и остался на платформе с разбитой головой, а я имел еще силы сбежать по всем лестницам и выскочить в сад, держа руку на простреленной груди и зажимая рану. Там я и лишился чувств, и последнее впечатление, которое у меня осталось — было впечатление от моря огня, в которое превратилась «Черная ферма». Сбитый нами на вышке аппарат — сделал свое последнее дело.
V
Теперь я имею достаточно денег.
Теперь я известная персона и в наш небольшой домик, где мы живем с Кармелой, которая, кстати, чудесно поправилась в Мендозе, заглядывают не только пройдохи-журналисты!.. Про этих я уж не говорю… Навещают меня частенько и седобородые, достойные ученые, всевозможные академики и профессора. Начинают они с того, что зовут меня «сэром», угощают меня отличными сигарами, а заканчивают любезностями в стиле Роберта Мак-Грегора, обзывая меня дураком, ослом и безмозглым идиотом, когда выясняется, что я ничего подробно так и не узнал и не поинтересовался тем или другим в том аппарате.