Как-то, раздумавшись у очага, она спросила у Сочигэл:
– Что ты думаешь, отдаст нам Дэй Сэсэн свою дочь?
Та разочарованно махнула рукой.
– Ты так и не научилась разбираться в людях. Сильные тянутся к сильным, слабые остаются со слабыми… Да ты сама разве отдала бы свою Тумулун таким захудалым, как мы сейчас? Вот и подумай.
– Да, ты права, – Оэлун соглашалась с ней.
Про себя она еще надеялась, что Тэмуджин по дороге обдумает свое положение и образумится, повернет назад. И лишь где-то глубоко в душе у нее, как маленький огонек под остывшим пеплом, скрывалось сомнение: «А вдруг получится?.. Мало ли что бывает на свете… разве не было у нас таких случаев?»
На шестой день приехали Джэлмэ с Боорчи. С собой они пригнали молодую жирную кобылу буланой масти – резать на свадьбу; а еще Боорчи привез на вьючном коне шесть больших туесов арзы – подарок от своих родителей. Хачиун, ездивший к хамниганам, вернулся сразу и сказал, что те обещали быть в срок. Оэлун и Сочигэл, воодушевленные таким началом, взялись за приготовления.
– Не будет невесты – отпразднуем приход новых нукеров, – договорились они. – Это тоже немалое дело…
– Да и Тэмуджину веселее будет, – говорила Сочигэл. – Не будет долго горевать. А нам и без этих хонгиратов живется неплохо.
– Нужно быть готовыми ко всему, – высказала свою затаенную мысль Оэлун. – Если вдруг приедут сваты, у нас все должно быть готово к встрече.
Сочигэл лишь пожала плечами и, скрывая досадливую насмешку в тонких губах, молча покосилась на нее.
По настоянию Оэлун они поставили еще одну юрту – для гостей – бывшую кожевенную; вымыли решетки и жердочки во всех юртах, постелили новый войлок. Большую юрту убрали яркими сартаульскими коврами, которые с ухода отца Есугея ни разу еще не доставали из сундуков. Впервые за долгое время айл их запестрел праздничными украшениями.
В предчувствии праздника братья (с приездом двух нукеров, Джэлмэ и Боорчи, они все были переполнены радостным возбуждением и не отходили от них) сняли с себя изношенные штаны и рубахи из звериной шкуры, оделись в бархатные одежды и гутулы, перепоясались новыми ремнями на бронзовых бляхах и, как в былые годы на празднествах, защеголяли в ярких цветах.
Глядя на сыновей, приоделись и матери, достали из сундуков шелковые халаты, высокие шапки. Сочигэл нагрела воду в котле, с помощью Хоахчин тщательно вымыла голову и лицо. Уединившись на женской стороне перед широким медным зеркалом, она долго накрашивала брови и ресницы, румянила лицо китайскими маслами.