Даже без «перехода» я столь явно ощутил присутствие потустороннего, что невольно поежился от пробежавшего по спине пронзительного холода. А дух все крутился вокруг ловушки, зажатой в руке Кима. Так продолжалось еще минут десять, а потом сфера неожиданно хрупнула и осыпалась на каменный пол костяным крошевом. Рарра отпрянул в сторону и исчез, втянувшись под ногти только что сжимавшей артефакт руки старшего Касима, а с ладони Кима вдруг сорвался сгусток синего света. Рванул вверх и… растворился в своде пещеры.
Лихо. Боюсь, не видать теперь Тейго этого духа как своих ушей. Проследив полет освобожденного заключенного, я не сдержал улыбки.
Больше всего в древних мистиках меня бесит их отношение к духам. К этим часто непосредственным, как дети, но разумным, пусть и по-своему, обладающим собственной логикой и понятиями о красоте и долге существам… Ну как?! Как можно обречь на заточение в одиночестве ребенка? Какой тварью надо быть, чтобы запереть безобидное существо в костяном шаре ради того, чтобы в доме всегда была горячая вода? Или чтобы в комнатах всегда был свежий воздух? Что, суки, лень форточку открыть?!
И плевать, что уродов, занимавшихся заточением разумных существ, превращавших их в своеобразные управляющие модули для устройств, давно нет в этом мире. Остались их разработки, попадающие в руки таких тварей, как давешний художник, например. Пусть современные слушающие, как и стихийники, не могут повторить разработок мистиков в точности, но нынешние печати с успехом заменяют потусторонние силы моих древних предшественников, позволяя некоторым идиотам творить то же самое. Да только заканчиваются подобные эксперименты всегда одинаково плохо. Запечатанные давно сгинувшими древними мистиками, за сотни лет заточения духи сходят с ума от безысходности и одиночества, а запертые нынешними печатями – мрут как мухи! Быстро, неотвратимо и часто в чудовищных муках. Я не знаю, что хуже. Особенно когда мне приходится убивать очередного спятившего духа, вырванного чьей-то глупой волей из древней ловушки.
А сейчас я действительно был рад. Ведь в отпущенном Кимом духе напрочь отсутствовал тот флер безумия, что окружал его в ловушке! Не знаю, как Рарра это сделал, но научусь. Обязательно научусь!
– Понравилось? – недоверчиво глянув на мою ухмылку, осторожно поинтересовался Ким. Я кивнул.
– Наш человек, – довольно констатировал Ней и хлопнул меня своей лопатоподобной ладонью по спине, да так, что меня чуть к стене не отбросило! Племянник смерил старшего Касима довольным взглядом и, радостно улыбнувшись, протянул: – Я же говори-ил!